Мы продолжаем беседу с сербским художественным критиком и эссеистом Деяном Джорджичем о творчестве великого мыслителя, писателя, философа и художника Драгоша Калаича.
– Насколько культурно Сербия готова сегодня принять и поддержать новых современных традиционалистов, таких как Драгош, и насколько она находится в наши дни под влиянием модернистских антитрадиционных тенденций?
– В Сербии и Черногории всего три всемирно известных художника: Пайя Йованович, реалист XIX века, Дадо Джурич, один из величайших художников-фантастов и член Medialе (Сальвадор Дали сказал: «После меня только Дадо!») и Марина Абрамович, художник-авангардист. Их жизнь и работы связаны с крупными художественными центрами: Веной, Парижем и Нью-Йорком. Два месяца назад завершился конкурс Министерства культуры на финансирование проектов в области изобразительного искусства. Единственная когда-либо запланированная здесь крупная ретроспективная выставка Дадо Джурича, за которой должна была последовать монография были отклонены, деньги получили бесполезные псевдоавангардные проекты. Это то же самое, что французское правительство отказывается каким-либо образом помочь крупнейшей ретроспективе Пабло Пикассо в Париже и дать возможность кому-то анонимному в Монпелье. Сербское Министерство культуры с 2000 года ведет «крестовый поход» против всех видов традиционного и нормального в искусстве, особенно живопись находится под угрозой, деньги, выкуп работ, выставки, отправка наших творцов за границу – все вращается исключительно вокруг постконцептуального искусства, экспериментов и комиксов. Предательское правительство Вучича также предало и национальную культуру, а министр культуры Братислав Петкович, который объявил о чистке культурных учреждений от антинациональных кадров и хотел организовать большую выставку Mediale в Москве, был уволен очень быстро. По его словам – по приказу американского посла. На выставку Марины Абрамович в Музее современного искусства нынешнее правительство выделило 1 миллион евро, пропаганда была безудержной, ни один фильм в кинотеатрах не мог начаться без ее рекламы, и все же у нее было чуть больше посетителей, чем ретроспектива Любы Поповича в галерее Сербской академии наук и искусств. На эту выставку академика Любы (также члена Medialе) не было вложено ни одного динара для публичной презентации, и хотя она была вдвое меньше и длилась меньше, люди, жаждущие качественной живописи, стекались на нее (обе выставки проводились в одно и то же время). Власть оставила сектор культуры кадрам предыдущего демократического режима, поэтому часто бывает, что деньги раздаются тем, кто публично нападает на министра культуры. Калаич также предсказал это своей самурайской интуицией. «Октябрьский салон» – старейшая и самая важная групповая выставка на Балканах, открывающаяся в честь освобождения от нацистского оккупанта. Теперь это событие превратилось в международную биеннале, сербские художники находятся в меньшинстве, наша страна финансирует иностранцев за счет местных художников, а живопись была изгнана из салонов практически на два десятилетия. Я был председателем совета директоров этого мероприятия, и Комитет предложил, чтобы в один год это очень дорогое мероприятие было национальным, а в следующий – международным, что правительство не приняло. Таким образом, когда-то ведущие белградские галереи в самом центре города были разрушены в течение двух десятилетий, никто не входит в них, публика не интересуется кураторскими развлечениями. Как вы можете видеть здесь, в Сербии, предательство национальных интересов просачивается в каждую пору, а с культурной точки зрения бывшие боги, такие как Драгош Калаич, теперь маргинализированы. Однако публика, как никогда раньше, жаждет настоящего искусства, редкие выставки современного традиционализма привлекают большое внимание, в то время как на обстановку никто не обращает внимания. Следует отметить, что Калаич в плане обретения личной славы был крайне скромен. Во времена Тито и Милошевича он был одной из самых влиятельных фигур, но никогда не использовал свое положение и силу, чтобы обеспечить себе какую-либо крупную ретроспективную выставку и/или монографию. Он мог быть представлен в любом крупном музее, и его старый друг Слободан Машич, первый независимый издатель в Югославии, предложил ему монографию.
– На всех картинах Драгоша изображены преимущественно рыжеволосые героини и герои. Не раз сам автор утверждал, что вдохновением ему была «красота рыжеволосых славян». Учитывая его идеологическую политическую связь со славянским миром и Россией, есть ли в живописи Драгошева другие оттиски печати славянского духа?
– Прежде всего, следует помнить, что Калаич, вероятно, единственный европейский художник во второй половине XX века, который независимо и совершенно иначе, более приемлемо, чем соцреализм, восстановил героический элемент в живописи. Такая эстетика является ключом к традиционному виду искусства, оно длилось от древнеегипетского до искусства прерафаэлитов, Ивана Билибина, Николая Рериха и Ильи Глазунова, но было отвергнуто в современности. Живопись Калаича является антимодернистской или досовременной и после обновления героической, и там, конечно, он имел в виду архетип славянского героя, от Милоша Обилича, Деспота Стефана Лазаревича до святого Александра Невского. Последняя авторская выставка, которую он готовил в оккупированном Белграде, по его словам, была бы посвящена мифическому сербскому герою Кралевичу Марко и должна была иметь подзаголовок «Стратегии сопротивления». Он также интересовался этногенезом, был экспертом по индоевропейским корням белой расы, первым изучал Жоржа Димезила, Тилака и других ученых в Сербии и часто ссылался на Веды и другие следы ранних славян. Только с этой, более широкой точки зрения, можно понять геральдический словарь его картин, с помощью которых он выражал уважение к солнечным культам и символам. Солнце, мифические горы, олень как тотемное животное, различные формы креста, руны и внимание, которое он уделял Рождеству как солнечному празднику Нового года, победа света над тьмой, равная римским Сатурналиям, являются элементами вечного словаря славянской души, столь же близкого сербам, как и русским.
– С молодых лет Драгош был близок к группе Mediale и Леониду Шейке. Считается, что никто не понимал и не определял роль и значение Mediale лучше, чем сам Драгош, при этом, он ведь не принадлежал к ней? И какое значение, по вашему мнению, Mediale имела на развитие Драгоша как самого молодого художника среди группы?
– Да, еще пятнадцатилетним мальчиком Калаич познакомился с Леонидом Шейкой, Оли Иваницким и Ильей Савичем, альтер-эго Шейки, величайшим мистиком в этой группе, рассказы которого его пугали. Михайло Джокович Тикало, по идеям и живописи, и тогда, и сейчас верный младший приверженец говорит: «Когда Драгош пришел к нам, это было похоже на то, что пришел принц, молодой, красивый, умный и талантливый». Таким образом, он с самого начала был у источника событий, и поэтому он мог лучше всего понять Mediale, которая позже превратилась из группы в целое движение. Однако он не смог стать его членом, потому что медиалисты не хотели расширять группу до более чем двенадцати «библейских членов», а эстетически Калаич принадлежит ко второй волне художников после Mediale – «новой фигуре». Он никогда не разделял иррациональный и даже темный элемент единства добра и зла в гностической медиальной вере «единства противоположностей» (coincidentia oppositorum). Его не так интересовала ключевая медиальная идея «магии крайностей». Он презирал сюрреализм и сомневался в фантастической живописи, и Mediale продолжила с того места, где остановились сюрреалисты. Он не хотел идти по этому пути. Будучи почти гениальным, экстраординарным писателем об искусстве, логично, что у него есть ключ к Mediale и Шейке. О Шейке писали многие, в том числе Бранко Кукич, которого некоторые считают сейчас самым оригинальным сербским интеллектуалом. Кукич вырос рядом с Калаичем, но позже предал наши идеи. Также есть моя монография о Шейке 2007 года. Для меня лучший текст о Шейке Калаича – по-прежнему в журнале «Работа» 1972 года под названием «Предпосылка посвящения творчеству Леонида Шейка». В этом журнале он также опубликовал свои лучшие теоретические тексты и подготовил несколько тематических выпусков. Он уделял наибольшее внимание, как он говорил, развитию «опасных интуиций», и его «Чтения о культуре и искусстве» не имеют себе равных по своей углубленности.
У Калаича не было склонности к странному, необычному и чудовищному, он является одним из самых ярких визионерских художников Сербии. Солнечные видения – это его ответ на фантастику Mediale, в этом он близок к ней и в высшей степени самодостаточен.
– Вы скоро опубликуете большую книгу на тему реализма с особым упором на русский соцреализм. Не могли бы вы рассказать нам больше об этом и о том, как наши читатели могут ее приобрести?
– Книга все еще находится в производстве. Это значительно расширенное, измененное и улучшенное издание с совершенно другими репродукциями моей книги «Реальность искусства». Введение в исследования реализма 2008 года. В нем не было главы о социалистическом реализме. Это была первая книга в Сербии и, конечно же, на Балканах, ознаменовавшая появление многочисленных современных реалистов, которые сейчас находятся на полях галерей и музеев. Сербское искусство с середины XIX века до наших дней отмечено только двумя великими стилистическими парадигмами: фантастикой и реализмом. Калаич знал об этом и как художественный редактор крупнейшей белградской галереи «Прогресс», которой он руководил с моей помощью, с радостью организовывал выставки современных реалистов. Реализм лежит в основе художественного образования и в его имперском виде существует от искусства Месопотамии, Египта, Греции и Рима до наших дней. Он также незаменим для монументальной скульптуры. Я занимаюсь этим не как историк, я не пишу скучную историю сербского или мирового реализма, а как критик, который полемически и проблемно рассматривает саму идею в искусстве. Такая книга чрезвычайно актуальна не только из-за существования многочисленных реалистов в нашей стране, в мире и России, но и из-за тезиса противопоставления реализма и фигурации неоавангарду и постконцептуализму, которые сейчас являются государственными искусствами на Западе. Я внесу в книгу значительные расширения в виде глав о гиперреализме и соцреализме, о которых я уже писал в своей книге «Печать изобразительного искусства. Восстановление ценностного критерия» (обзоры и очерки в журнале «Печать») 2018 года. Помимо соцреализма, я противопоставил реализм и концептуализм в двух главах, и есть две главы о Калаиче. Книга об эстетике реализма, которая зарождается, должна быть провокационной, этот старый вид искусства понимается как стратегия сопротивления, это камень, брошенный в погоню за текущими произведениями об искусстве в духе аналитической философии, гомосексуализма, феминизма и теорий конца искусства. В книге будут примеры из советского искусства, и я выделю часть тиража для русских читателей, хотя знаю, что им трудно понимать сербский язык. Такие книги не продаются в Сербии, и здесь мало читаются теоретические издания по искусству, поэтому, если я решу проблему транспортировки, я был бы рад отправить несколько книг в Россию и бесплатно раздать их заинтересованным редакторам журналов, художникам, свободным и традиционным мыслителям.
– У нас есть информация, что на обложке книги будет помещена работа русского художника… Можете ли вы рассказать нам, о какой работе и авторе идет речь и в чем причина такого выбора?
– На первой странице будет репродукция памятника Освободителям Сталинграда, современного Волгограда, с надписью «Ни шагу назад». Я никогда не видел более мощной и поразительной скульптуры с такой силой. С этой внутренней силой можно на слух измерить объявление диктора на Советской радиостанции, программа которой начиналась со слов «говорит Радио Москва». Я был поражен, когда впервые услышал их, что несколько произнесенных в эфире слов выражают такую силу. Мой выбор символический, сербы и русские находятся в постоянной войне с одними и теми же врагами. К сожалению, я не знаю, кто автор этого памятника и в каком году. Русский книжный магазин в Белграде давно закрыт (их было два), информация о русском искусстве поступает редко, а в интернете ее почти нет. Есть несколько фотографий этого памятника, однако все они защищены авторским правом в интернете, но не самого автора памятника, скульптора, а эгоистичных фотографов, которые его снимали. Я взял свою репродукцию из старого фотоальбома Волгограда, фотография лучше современных, и это эпоха, когда «советы» не уважали авторские права, руководствуясь благородной идеей, что культура принадлежит всем народам мира.
Беседовал Владимир Басенков
Первую часть публикации можно прочитать ЗДЕСЬ