Ликовна колония – вино и художники снова вместе

До чего же Сербия неформальная страна. Ну кто бы мог подумать, что сборище виноделов и художников каждый день под сенью лозы на виноградном холме, называемое «Ликовной колонией», корни имеет с римских времён, а значением превосходит европейские события?

Разве можно представить себе, что выставка картин, написанных в рамках того сборища, проводимая в сельском доме культуры, о чём вещает табличка, написанная от руки, соберёт гостей от Америки до Австралии?

На самом деле, оба ответа на этот вопрос положительные. И скрываются они в одном слове, которому была посвящена речь заслуженного поэта, писателя, учителя и легенды, Давида Кецмана Дако.

ЛЮДОВАНЬЕ – слово настолько старое, что даже викиречник упоминает лишь лудованье, пьянство, что уж говорить, молодое поколение его не использует, заменив на цирканье.

Тем не менее именно корневой смысл — люди, — содержащийся в этом слове, означает собрание душ неким общим делом, в сущности определяющим человека, как существо социальной.

Именно тому служит и сама колония ликовна, которая акт художественного творения, чаще всего личный, претворяет в союзный, дружественный. И каждый пишет по-разному, кто-то сосредоточен в уединении с бокалом вина и кистью, другой же мечется от работы к работе, не забывая при этом плеснуть ни себе, ни другим. Здесь личное и общественное смешиваются, а подпись на картине далеко не самое главное. Вот что отличает художника от творца. Именно людскости – человечности — учит ликовна колония, именно этому явлению, называемому в сербском ЛЮДОВАНЬЕ, и посвящается данная выставка, как её итог.

То, что проходило в первые недели этого июня на виноградном холме в Кляичево, что на севере Бачки, повторяется каждый год, вот уже 15 лет. За прошедшее время именитых художников прошло через ликовну колонию бесчисленное множество. Но особую радость организаторам доставляет то, что здесь выросли и будущие творцы, ученики местных школ искусств.

Эта юбилейная Колония была посвящена памяти выдающегося сербского живописца с мировым именем Пайи Йовановича.

Предваряет изложбу картин и все речи, как водится, то, что выше слов, но так близко цветам – музыка. Совсем юный пианист аккомпанирует нашему впечатлению, что все мы здесь вместе, пили одно вино, вдохновлялись общим мгновением.

И оно остановилось, в своей красоте, на полотнах, где можно найти портреты сидящих сегодня в зале местных легенд; в брошюре, где драгу вновь ошибочно Шоле назвал Катариной, пожалуй, это станет её творческим псевдонимом; но главное — в умах и сердцах, пусть даже некоторые из них, как Бродяга, кисти в руках и не держали.

Затем были речи, общий смысл которых автор этих строк уже выразил. Шоле в очередной раз с гордостью подчеркнул, что без каких-либо нарочитых усилий событие сие стало международным. Вся ликовна колония — это свободный дух, и льется, как вино, потому в том ничего удивительного нет.