Дорогие друзья! Мы продолжаем цикл публикаций в рамках авторской рубрики Софьи Полуниной «РАЗГОВОР СО ЗРИТЕЛЕМ», в которой Софья будет знакомить вас с интересными людьми из мира театра и кино.
В Театре на Таганке мой неизменно любимый спектакль – «Мастер и Маргарита» в постановке Юрия Петровича Любимова. Об этом спектакле можно смело сказать, что это настоящее достояние Российской культуры. Я его смотрела в разные времена с разными составами, попеременно выделяя для себя отдельные особо удачные роли. Но на сегодняшний день для меня роль-фаворит в этом спектакле – это Воланд, на которую несколько лет назад ввёлся заслуженный артист России Александр Резалин. Произошло какое-то фантастическое единение актёра с ролью – настоящий актёрский шедевр, я считаю! И вообще, игра этого харизматичного артиста во всех без исключения спектаклях доставляет мне просто колоссальное удовольствие!
– Александр, Вы совершенно роскошно играете Воланда в «Мастере и Маргарите». Для некоторых артистов это роль мечты. Как зритель хочу выразить Вам свой невероятный восторг и восхищение по поводу этой потрясающей работы. Её хочется смотреть и пересматривать. Мне кажется, это должна быть Ваша любимая театральная роль. Так ли это в действительности?
– Мысль ввести меня на роль Воланда в театре зародилась сразу после моего прихода. Потому что странно было бы не предложить мне его сыграть с моей фактурой, да ещё и после роли Мефистофеля в Театре Луны. Хотя я не могу сказать, что у меня было к этому сильное стремление, так как мне казалось, что этот спектакль скорее принадлежит истории театра, чем сегодняшнему дню. И тем не менее, я ввёлся на Воланда и постепенно полюбил эту роль. И сейчас я уже могу сказать, что горжусь этой ролью в легендарном спектакле и до сих пор нахожу моменты, где эту роль сцепить с самим собой и с новым временем.
– А Вы пытаетесь понравиться зрителю или играете исключительно в своё удовольствие?
– Мне хочется делиться со зрителем. Хочется, чтобы до него дошло, что я хочу сказать. Но мне, конечно же, важны и дороги какие-то хорошие слова, которые я слышу после спектакля.
– Когда Вы впервые ощутили головокружительный успех?
– На первом курсе в Школе-студии МХАТ мы сделали капустник. Он очень хорошо прошёл – все смеялись. После этого я всю ночь не мог заснуть, и на следующий день пришёл в Школу-студию в ожидании всяческих похвал и восторгов, и какие-то из них я получил. В общем, целый день я был действительно счастлив и думал: «Вот оно! Началось!» Практически, это был единственный такой случай в моей жизни.
– В «Сатирикон» Вы попали сразу после Школы-студии МХАТ, но надолго там не задержались. Почему?
– Я там провёл 4 года, и считаю, что это немало. Но в других театрах я был подольше. Тот «Сатирикон» был не такой, как сейчас. Тогда был переходный период от концертного коллектива Аркадия Райкина к драматическому театру, и мне там не хватало поля для самореализации. Я получил слишком маленький кусочек работы, сопровождая, как и другие молодые артисты, Константина Райкина. Поэтому я искал себе применение параллельно, и когда мне представилось что-то другое – я перешёл за бо́льшим творческим куском.
– Вы работали с Сергеем Прохановым чаще, чем с кем-либо из других режиссёров. Как-то в последнее время о нём не особо слышно, а для подавляющего большинства зрителей он так до сих пор и остаётся «Усатым нянем». Расскажите немного о нём как о режиссёре.
– Когда я к нему пришёл, я увидел перед собой опытного, умелого, «хитрого», в хорошем смысле этого слова, актёра. А как режиссёр, к моему удивлению, он себя позиционировал учеником Виктюка, так как до этого играл у него в Театре Моссовета. У Проханова была невероятная энергия – он создал на собственные средства из заброшенного подвала театр. Поначалу мне с ним работалось достаточно легко и органично. Но он делал спектакли в своём стиле, в своём понимании того, что хорошо, что красиво. И это понимание достаточно сильно отличалось от моего. Но, очевидно, я был слишком узок. Например, когда на экранах стали появляться фильмы в стиле «фэнтези», они мне казалось наивными, глуповатыми и даже пошловатыми. Элемент этого я видел в эстетике «Театра Луны». Видимо, тогда я просто не дорос до этого, а Сергей Борисович лучше чувствовал дух времени и ставил спектакли в стиле, как он сам говорил, фантастического реализма. Как сказал один театральный критик, ему нравилось то, что нравилось его зрителям.
– Шесть лет назад Вы пришли в Театр на Таганке. Как Вас встретила труппа? Столкнулись ли Вы с какими-то трудностями?
– Труппа меня встретила достаточно хорошо, по крайней мере, я льщу себе этой надеждой. Мы пришли туда одновременно с Сергеем Векслером. Артистов этой возрастной группы было не так много в этом театре. Мы стали потихонечку вводиться, репетировать что-то новое. Трудностей в этом смысле не было. Главная моя трудность, которая, я подозреваю, есть во многих театрах, это то, что большинство спектаклей играется всего 1-2 раза в месяц. Особенная трудность – это когда спектакль только что выпустился, а ты не успеваешь его накатать и полностью освободиться в нём. И может пройти целый год, а то и два, чтобы я понял, что играю там как надо.
– В спектакле Дайнюса Казлаускаса «Чайка 73458» Вы настолько правдоподобно сыграли момент, когда Вашему герою Сорину становится плохо, что впечатлительные зрительницы в первом ряду чуть ли не кинулись Вас откачивать. Вы в прямом смысле слова играете это кожей, так как она у Вас становится буквально пунцовой. Как Вам удаётся добиться такого натурализма на сцене?
– Да собственно говоря, натурализм не является моей целью в этом моменте. Там хочется передать другое – ощущение полного жизненного поражения и невозможности что-то исправить. А то, о чём Вы говорите – это уже следствие. И на самом деле, это сделать не тяжелее, чем многое другое. Но в любом случае, за сочувствие спасибо! (смеётся)
– Главный режиссёр Театра на Таганке Юрий Муравицкий – новатор, концепция которого кардинально отличается от классической мхатовской школы, от русского психологического театра. У Вас возникало с ним недопонимание или, того хуже, непринятие каких-то его идей в процессе репетиций «Вишнёвого сада»?
– При всём моём тяготении к психологическому театру, напомню, что у меня за плечами и «Сатирикон», и Театр-кабаре «Летучая Мышь», и «Театр Луны», поэтому меня яркостью формы и гротеском уже не напугать. Мало того, я это очень люблю, и как мне кажется, умею в этом существовать. Другое дело, мне всегда важно быть замотивированным и оправдать это для себя. Концепция Юрия Муравицкого давала такую возможность. Репетиции, особенно, вначале, шли достаточно интересно и хорошо, и мне казалось, что я там действительно нашёл нечто уникальное. Но ближе к выпуску, пытаясь синхронизироваться с общим темпоритмом, я, возможно, немного это подрастерял. А мне важно понимать, над чем и почему я смеюсь на сцене вообще и в этом спектакле, в частности. И как мне кажется, только спустя год я снова начал потихонечку сводить концы с концами, что меня несказанно радует. А в целом, я уверен, у нас получился очень интересный, неожиданный, отличающийся от всех остальных трактовок «Вишнёвый сад».
– На малой сцене Театра на Таганке идёт достаточно любопытный спектакль «Сосед». Любопытен он тем, что это история без истории, то есть без определённых событий. И тем не менее, лично я смотрела его не отрываясь, слишком много в нём узнаваемого из жизни. А о чём этот спектакль лично для Вас?
– Этот материал кажется достаточно странным – час разговора двух соседей вроде бы обо всём и ни о чём. Когда я впервые прочитал эту пьесу, она мне показалась таким симпатичным разговорным этюдом. Но сюжета как такового там нет. Хотя текст, на мой взгляд, совершенно замечательный. Спектакль поставила Лера Суркова, а следующих своих трёх партнёров я уже вводил сам, без её помощи, и каждый раз открывал в этом тексте для себя что-то новое. В общении этих двух людей можно найти объяснение всего, что нас волнует: в чём наши сильные и слабые стороны, где корни наших бед и наших побед, как наши плюсы переходят в наши минусы и наоборот. Это всё там можно увидеть и сыграть. И степень свободы в этом спектакле очень большая. Эти персонажи могут быть и смешными, и трогательными, и неприятными, и непонятными. Сейчас я ввёл в этот спектакль уже четвёртого партнёра – выпускника ГИТИСа Сергея Кирпичёнка, мы вместе с ним ещё кое-что новое придумали в процессе репетиций, и уверен, ещё что-то наберётся в процессе игры. 2 декабря мы впервые вместе сыграем этот спектакль.
– Вас достаточно часто можно видеть на экране. А кем Вы себя в большей степени ощущаете – артистом театра или кино?
– Артистом театра, конечно. Хотя бы даже потому что, по факту, в театре я играю больше.
– Александр, у Вас есть мечта, связанная с профессией?
– У меня нет заветной роли, которую хочется сыграть. Хотя, наверное, это неправильно. Нет портфеля пьес для себя. Мечта – встретить режиссёра, которому ты будешь нужен как актёр, и который добавит свои знания и образованность к моему желанию. А я тогда уже за счёт своей актёрской кухни наполню роль чем-то глубоким и неожиданным. Да, у меня мечта встретить своего режиссёра, как бы это не смешно и не стыдно прозвучало в моём возрасте (смеётся).
Александр Резалин по своим киноролям мне всегда представлялся мрачным, суровым, закрытым и необщительным. Каково же было моё изумление, что в действительности это добрый, открытый, сверхобаятельный человек с искромётным чувством юмора и позитивной энергетикой. Вот уж, действительно – Актёрище! Так уметь, в хорошем смысле слова, «обмануть» зрителя, заставив его поверить в совершенно иную реальность, может только настоящий Мастер!
Автор Софья Полунина.
Фото из личного архива Александра Резалина.