Когда мы готовились к интервью, то даже не подозревали, что Соня – дочь знаменитого Драгоша Калаича, сербского художника, журналиста, писателя и политика, членом парламента первого созыва Республики Сербской. Нас интересовало другое: как виртуозно девушка играет на скрипке и на… ручной пиле!

Соня Калаич имеет степень магистра по классу скрипки, но ее творчество охватывает очень широкий спектр художественной деятельности: от музыкального исполнения в качестве мультиинструменталиста (в первую очередь скрипка, пила и кастаньеты) до сочинения и аранжировки концертной и прикладной музыки, актерского мастерство и маркетинга. Она наиболее известна широкой публике своим умением сочинять и интерпретировать музыку танго, которую ей довелось практиковать в Аргентине, а также игрой на настоящей плотницкой пиле, которой она также научилась играть в этой южноамериканской стране. Еще Соня – инициатор многочисленных камерных ансамблей, автор большого количества камерных и оркестровых произведений и аранжировок, 10 лет она занималась педагогикой в ​​школе и вузе, оставила большое количество постоянных записей для радио, телевидения, театра и кино. За ее плечами пять полноценных альбомов в качестве исполнителя на скрипке и пиле, да еще и дюжина альбомов, записанных с ее участием к качестве исполнителя или композитора. Недавно Калаич закончила запись своего первого авторского альбома, в котором собран ряд ее камерных произведений. Да, чуть не забыли: недавно Соню пригласили сочинить музыку для нового фильма «Сирень» производства «Kosutnjak film». Подробнее о девушке и ее творчестве читайте в нашем материале.

– Соня, с чего началось ваше увлечение музыкой?

– Чем больше я думаю о том периоде, когда я пыталась поступить в музыкальную школу, тем больше мне кажется, что музыка выбрала меня, а не я ее. Желание заниматься музыкой было спонтанным, но ничуть не более выразительным, чем некоторые другие, такие как изучение растений, интерес к животному миру или многочасовое размышление о каких-то вещах и мирах, которых в реальности не существует.

Со временем, в период школьного обучения, скрипка, музыка и я становились все более похожими друг на друга, если можно так сказать. То есть я все больше и больше превращалась в музыку в ​​момент объятий со скрипкой, и чувствовала себя все менее и менее цельной без скрипки и музыки. Классическая музыка — идеальное место для мечтателей-интровертов, идеалистов, которые любят проводить большую часть дня в какой-то медитации; для кого реальность слишком жестока или скучна, чтобы проводить в ней больше времени. Поскольку моя сущность такова, классическая музыка легко покорила меня и утешила мою душу, как никакая другая сфера жизни.

– А почему ты выбрал именно скрипку, а не другой инструмент?

– Я думаю, тому было три причины: во-первых, потому что мне больше всего нравился ее тембр из всех инструментов, которые мне довелось слышать в детстве, хотя ничего не изменилось и по сей день. Во-вторых, потому что мне нравилась идея обнимать инструмент и носить его повсюду с собой, как куклу, а в-третьих, потому что мой дедушка по материнской линии тоже играл на скрипке, так что это неизбежно повлияло на то, что мне понравилось то, что и моему дорогому дедушке. С самого начала обучения я ни в коем случае не думала, что должна освоить какой-то другой инструмент.

– Да, но все же было желание освоить другие инструменты, правда? Пилу, например…

– Да, но это желание сбылось гораздо позже, когда мои познания в области скрипки обогатились, и я много уже много играла к тому времени. Закончив учебу, я очень быстро поняла, что моя учеба никогда не закончится, то есть она только начинается. И потому, что сама школьная система во многом несовершенна, и потому, что мое существо чувствует себя хорошо только в просторе, а настоящего простора нет без постоянного обучения и постоянного совершенствования. Так что, помимо скрипки и сочинения, первым большим интересом было научиться играть на пиле, а затем и на кастаньетах.

– Игра на пиле… ну, скажем прямо, крайне редкое явление сегодня. Подсчитано, что в мире всего около сотни профессиональных музыкантов, играющих на этом… «инструменте», и вы одна из них, а в Сербии – единственный исполнитель. Как вам пришла в голову эта идея?

– Это было давно, когда я в детстве смотрела мультики. Эти звуки возбуждали меня, заставляли смеяться и, в зависимости от событий в сцене, вызывали грусть. О пиле как об инструменте я узнала только в средней музыкальной школе, где впервые услышала, что на пиле можно играть, и что пила отвечает за ряд звуковых эффектов в любимых мною мультфильмах. После этого пила как инструмент стала моей большой диковинкой в ​​жизни, но никто в Сербии не мог научить меня играть на ней. Кларнетист Гонсало Брас, с которым я играл во время моей двухлетней концертной деятельности в Буэнос-Айресе, был знаком с Родриго Гуэррой, самым известным аргентинским музыкантом- «испытателем». Я бы не узнал этого ценного для меня факта, если бы не признался Гонсало о своей «тайной любви» к пиле. Когда он узнал, то сразу воскликнул: «Ну, разве так можно?! Родриго Герра, величайший аргентинский лесоруб, мой большой друг!». Однако, Гонсало Брас не мог гарантировать мне уверенный успех. Все заинтересованные люди, которых он прислал к нему, отказались от пилы, потому что им было очень трудно ее освоить, а для меня это было лишь дополнительным испытанием. Моя первая встреча лицом к лицу с этим адски сложным для игры инструментом произошла только в 2009 году в Буэнос-Айресе в хижине Родриго Герра глубоко в лесу дельты реки Тигре, куда я путешествовала двумя линиями поездов и двумя линиями барж целых три часа в одну сторону. Первые выступления с пилой у меня были с 2010 года, тоже в Буэнос-Айресе, а потом в Сербии и Европе.

– Как слушатели реагируют на ваши концерты?

– Публика обычно в восторге, но реакция все равно самая разнообразная. Есть и те, кто вздрагивает каждый раз, когда они это слышат, и те, кто плачет. Больше всего ее воспринимают дети и вечно молодые духом люди. Самые редкие случаи, в которых вас может беспокоить звук пилы, происходят обычно по двум причинам: либо у человека, о котором идет речь, априори совсем другие ожидания от инструмента, либо потому, что он носит слишком чувствительные к высоким частотам слуховые аппараты.

– Бывает ли, что на одном концерте вы играете и на скрипке, и на пиле?

– Чаще всего это происходит потому, что долго играть на пиле очень утомительно. Есть два основных типа пил в их многочисленных подразделениях, и это деление на так называемую музыкальную пилу и настоящую – столярную пилу. В то время как первая создана для игры и, следовательно, с ней легче работать, вторая особенно требовательна к физическим и умственным способностям исполнителя, потому что она более жесткая и достаточно острая. Я играю на обеих, комбинирую в соответствии с типом музыки, которую исполняю.

– Самые яркие выступления вспомните?

– Безусловно, это в первую очередь сольные выступления с оркестрами, как, например, с Симфоническим оркестром и хором РТС и дирижером Бояном Суджичем на новогоднем концерте в Сава-центре в 2016 году. Еще концерт с оркестром Макриса под управлением Предрага Госты в Коларца (Белград) и в Синагоге в Нови-Саде в 2017 году. Также с оркестром Арко под управлением Эрхана Шукри в Зале оперы и балета в Скопье (Македония) в 2019 году и три прошлогодних выступления с оркестром Йосипа Цвитановича в рамках Баджага и Инструкторского тура в Загребе. Они самые запоминающиеся по той причине, что тогда тестер был в наибольшем фокусе, но есть чрезвычайно большое количество вдохновляющих и исключительных для меня выступлений в составе камерных ансамблей, где я бы выделила концерты в составе квартета «Сенсартика» и ансамбля «Божественный звук».

– Кто оказал на вас наибольшее влияние в мире музыки? Были ли среди них русские композиторы и музыканты?

– В мире музыки самыми важными композиторами являются Сибелиус, Бах, Отторино Респиги, Астор Пьякола, Освальдо Пульезе, Прокофьев и Чайковский. Из исполнителей, как это ни парадоксально, я думаю, что один шансонист, Жак Брель, оказал большее влияние, чем все скрипачи, которых я слушала в жизни. Честно говоря, я никогда не была слишком увлечена каким-либо исполнителем, но больше всего восхищалась скрипачом Гидоном Крамером, потому что он был и остается в высшей степени метафизическим, аутентичным и потому убедительным. Если ты действительно не отвечаешь за то, что говоришь, ты не можешь быть убедительным, а без метафизики нет настоящего искусства. Каждый его концерт был для меня волшебством в действии. Мне искренне жаль, что по мере того, как прогрессирует скрипка и становится все больше и больше людей, профессионально занимающихся музыкой, особенно на Востоке, такие артисты сегодня крайне редки и складывается впечатление, что их становится все меньше и меньше. К сожалению, мир, в котором мы живем, теряет чувствительность и систему поддержки таких взлетов и падений духа, а количество и сенсационность стоят на вершине иерархии навязанных современных ценностей и внимания СМИ.

– Однако, мне кажется, что еще не все потеряно. Особенно, когда нас радуют какие-то исключительные произведения молодых дарований, как, например, фильм «Разрез», для которого, если я не ошибаюсь, вы записали «Листочник» для скрипки Арканджело Корелли. Фильм даже получил две престижные награды на 44-м Московском кинофестивале в прошлом году, приз за лучшую режиссуру и приз зрительских симпатий. Каким вы видите свое участие в этом фильме? Что в нем вам понравилось больше всего?

– Честно говоря, это был очень красивый и интересный опыт для меня. Я несколько раз записывала музыку для сериалов, фильмов и театра, но эта запись отличалась тем, что впервые у меня появилась возможность записать одну из величайших жемчужин классической скрипичной литературы – «Folia» Арканджела Корелли.

Что мне как зрителю было особенно интересно, так это то, что музыку в фильме можно интерпретировать как особый персонаж сюжета. Как высший, вечно свежий и вечно добрый образ самой Традиции, тщетно пытающейся пробудить и перенаправить распад больного и обветшалого мира современного человека. То, что я увидела в этом фильме, вероятно, не увидят другие, потому что его сила в открытости и одновременно в многослойности. Возможно, наиболее заметной является аутентичность и мастерство режиссера Синисы Цветич и сценариста Давида Яковлевича.

– Фильм был снят на студии «Košutnjak film», одной из крупнейших сербских продюсерских компаний по производству кино и телевидения. Ходят слухи, что вы продолжите сотрудничество, но на этот раз – как композитор.

– Да, на этот раз речь идет о романтической комедии режиссера Синиши Цветич и сценариста Давида Яковлевича, которая имеет рабочее название «Сирень». Главные роли исполняют Слобода Мичалович и Иван Босильчич, а действие переплетается ситуациями и диалогами большого количества персонажей. Но, несомненно, больше всего внимания среди создателей заслуживает продюсер Зоран Янкович, который, узнав о моем творчестве композитора, дал мне возможность продемонстрировать свои навыки в картине. На данный момент это самое большое испытание в моей карьере в области прикладной музыки, и я с нетерпением жду начала работы над музыкой.

– Недавно вы закончили запись своего первого альбома. Можете ли вы включить и его в список самых больших испытаний или достижений? И что можете рассказать читателям о самом альбоме?

– Это альбом, в котором собраны произведения камерной музыки для дуэтов и трио. Это произведения, которые были созданы в период с 2008 по 2022 год и которые, на мой взгляд, заслуживают быть первыми на компакт-диске. Альбом поддержан Организацией Авторов Музыки Сербии SOKOJ, Церковью Пресвятой Девы Марии, Фондом Илии М. Коларца и мастерской художественных промыслов «Tarisio». Я очень довольна тем, как был записан альбом, и по этому поводу хотела бы публично поблагодарить моего непревзойденного мастера тона Велибора Хайдуковича, а также всех музыкантов, которые своей добросовестной работой и творческой самоотдачей внесли значительный вклад в мои работы. Трудно впечатлить своим исполнением самого композитора, особенно если композитор перфекционист и играет на нескольких инструментах, но кларнетист Дражен Тиквеша, флейтист Елени Шаренац, виолончелист Павле Попович, пианисты Ружица Гойкович и Игорь Дражевич сумели это сделать. В конце концов, да – альбом такого рода и качества является творческим подвигом, учитывая время и обстоятельства, в которых он создавался, и я им искренне горжусь. Это пять рыцарских партий для скрипки и виолончели, четыре танго для скрипки и кларнета, сюита «Флорамор» для флейты и фортепиано, а также «Сербская мифологическая сюита» для трио скрипки, кларнета и фортепиано, надеюсь, зарубежных спектаклей, а также аудиоизданий.

– Вы когда-нибудь были в России? Хотели бы вы выступить в нашей стране?

– Нет, к великому моему сожалению, я никогда не была в России, и мне за это отчасти стыдно по той простой причине, что культурно я воспринимаю Россию как вторую родину и центр славянского мира, важного мира, к которому принадлежу. Так что я не хочу выступать в России. Я просто горю желанием шагнуть в нее и сказать вслух страстное: «Я тебя люблю».

Беседовал Владимир Басенков

Фотографии предоставлены Соней Калаич