Джевад Галияшевич – известный и в то же время таинственный боснийский эксперт в сфере безопасности. В эксклюзивном интервью для сайт «О Сербии по-русски» поговорили о том, как в самом сердце Европы «расцвел» ваххабизм, причем здесь власти Сараево, какие проблемы создают стране радикалы, возможно ли повторение конфликта 1990-х и почему Кристианом Шмидтом недовольны в Боснии.

– Считается, что Босния и Герцеговина является одним из очагов радикального исламизма на Балканах. По некоторым данным, страна занимает первое место по количеству боевиков, ушедших воевать в ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация). Сторонников радикальных организаций насчитывается до 10 тысяч, существуют десятки «параджаматов». Это правда? И в связи с этим возникает вопрос: почему в регионе с такой концентрацией радикальных элементов относительно спокойная обстановка? Боевики прибывали в Боснию и Герцеговину со времен войны, но ситуация вроде бы относительно мирная.

– Босния и Герцеговина является центром разведывательных, финансовых и политических операций этих организаций и в то же время плацдармом для радикального ислама в его марше на запад и восток Европы. Из Боснии и Герцеговины после обучения (военного и идеологически-религиозного) террористы отправляются на поля сражений, которые альянс НАТО (США и Великобритания прежде всего) открывает и запускает по всему миру. Джихадисты из Боснии и Герцеговины широко представлены в Сирии и Ливии, а также воевали в Афганистане и Ираке в качестве солдат известных глобальных террористических организаций. Вот почему очень важно, чтобы на своей базе, которая находится в Боснии и Герцеговине, они беспрепятственно проводили свои спецоперации и проводили необходимые мобилизационные действия. Это их потребность и их решение, чтобы этот кажущийся мир царил в Боснии и Герцеговине.

– Почему власти ничего не делают против радикалов?

– Во всем этом участвует правительство, то есть Партия демократического действия. В нормативное поле перетекли и повседневные процессы радикальной исламизации: Сараевский университет как «государственное учреждение», вероятно, в числе первых в Европе, официально и якобы во имя «практических соображений» отказывается от пресловутого принципа невмешательства религии в учебный процесс. День молитвы – практически он относится только к религиозной обязанности мусульман – фактически установлен как день без ученических обязанностей. Более того, он установлен как победа над секуляризмом. Вдобавок ко всему этому до карикатурности доходят примитивные политические ходы с посылом, как, например, вынос наряженной рождественской и новогодней елки из зала Государственного парламента во время визита премьер-министра Пакистана в это учреждение (?!), а четно-нечетная система ограничения движения автомобилей из-за смога в Сараево вводится ровно только на полтора дня – на католическое Рождество… Реальный ответ на вопрос, как обстоит дело с исламизмом в Боснии и Герцеговине, в перспективе находится на почве «скользящего» присоединения боснийцев к исламскому миру, тогда как оперативно-тактическая деятельность этой системы базируется на деятельности глобального террора и террористических организаций. Это совсем другой вопрос, чем причина страха перед исламским радикализмом в европейских странах и обществах. Исламский радикализм и его проявления в виде терроризма являются там насильственным, привнесенным, внешним фактором. Насколько его провоцируют многовековые отношения Запада к Востоку и сегодняшние интересы и аппетиты, это другой вопрос. В Боснии и Герцеговине эта проблема, в той мере, в какой она существует, носит внутренний характер с краткосрочными последствиями глобального терроризма и террористической среды и, следовательно, вызывает озабоченность другого рода.

Точно известно, откуда берется радикальный ислам и кто его здесь кормит. До вчерашнего дня также считалось, что у него нет той широкой, мягкой базы и хорошей среды для расширения. Сегодня еще точно известно, что зарегистрированные террористы находятся под контролем, но вопрос в том, откуда возьмется рост того, что уже становится базой для более серьезной радикализации части общества, и почему добрая часть политические структуры, как и их избиратели, закрывают на это глаза. Поводом для беспокойства является вопрос о том, почему и что побудило тех мусульман в Боснии и Герцеговине, которые начинают отождествлять себя с религиозной моделью и верованиями, значительно отличающимися от принятых в этих областях на протяжении длительного времени. Вопреки традиции, согласно которой религия среди мусульман БиГ всегда была прежде всего внутренней, традиционной, духовной и культурной детерминацией. А не вызовом и угрозой другим. Только потому, что сегодня их большинство, и они никогда не были «самостоятельными»? Особенно когда они были под Османской империей. И та демонстрация силы через «принадлежность» к сфере тотальной конкуренции с другими до политической и статусной победы, теперь является коллективной игрой без ограничений. Несравненно опаснее для государства и общества прежний коллективизм, который эти самые любители «планетарного религиозного братства» объявили порождением самого Сатаны . Эта потребность агрессивно доказывать свою лояльность и принадлежность к истеблишменту, правящему «религией» без истинной веры, все больше становится даже гротескной.

– Как радикальные мусульмане Боснии и Герцеговины связаны с мусульманами Санджака и Косово? Кстати, есть ли прямая связь между Партией демократического действия БиГ и Партией демократического действия Санджака?

– Они связаны идейно, организационно и личностно.

Скрытая программа отделения Санджака от Сербии и присоединения к Боснии и Герцеговине является совместным планом ПДД БиГ и ПДД Санджак. Программно это точно такая же политическая структура с сильным наследием политики Алии Изетбеговича в сфере политической операционализации идеи конституирования исламского общества и построения исламского государства. Эти идеи были уточнены и решительно изложены в Исламской декларации Алии Изетбеговича и являются основной чертой политической практики и деятельности обеих организаций ПДД.

– Говорят, боевики из Боснии воюют в Украине, на стороне киевского режима. Это правда? Вы знаете количество боевиков? Может, известны конкретные лица, командиры частей?

– Мало кто может предложить какую-либо новую информацию в отношении точных данных Минобороны РФ. Что касается Балкан, то неонацистская солидарность в Хорватии явно была доминирующей идеологической основой для мобилизации на украинском поле боя. Разумеется, речь идет не менее чем о 200 бойцах, которые числились в составе конкретных хорватских воинских формированиях. Чуть меньше ушло из Боснии и Герцеговины, из Косово и Албании. Следует подчеркнуть, что это не весь мобилизационный потенциал Хорватии, и тем более не БиГ, Косово и Албании. При том, что многие хорватские бойцы, работавшие на Западе, присоединялись к наемным силам, воинским частям, костяк которых составляют западные страны: в первую очередь Германия, Франция и Великобритания, и в меньшей степени из Австрии, Чехии и Польши.

Граждане БиГ и Албании, а также жители оккупированного Косово прибывали в Украину с трех направлений и таким образом распределялись по воинским частям. В основном фиксируется значительное количество наемников, отправленных из своих стран, но участие граждан этих балканских стран, прибывших непосредственно с определенных полей сражений на Ближнем Востоке (из Сирии, Египта и Афганистана) и воюющих на территории Украины в составе специальных воинских формирований которые напрямую не связаны с Балканами, но связаны с радикальным исламом и терроризмом, зафиксировано не полностью.

– На ваш взгляд, какова степень возможного конфликта в Боснии и Герцеговине по примеру войны 1990-х годов? Готова ли Республика Сербская к этому противостоянию?

– Война и мир в Боснии и Герцеговине не решаются местными политическими факторами или народами, проживающими в Боснии и Герцеговине. Все эти процессы динамики межэтнических конфликтов и возможных конфликтов контролируются западными структурами НАТО и прежде всего американцами, англичанами и немцами. Вот почему вопрос о возможной войне в Боснии и Герцеговине находится исключительно в их головах и зависит от их решения. Именно поэтому возобновление боевых действий и возможное повторение гражданской войны – вполне реальный вариант. Ни народы БиГ, ни их институты не готовы ни психологически, ни экономически к этой войне, а готовы только представители ведущих стран НАТО в БиГ, которые воспринимают эту страну как протекторат и колонию и считают себя призванными решать как войну, так и мир. Однако, как только начинается война, она приобретает свою логику и особую динамику, поэтому всегда нужно быть готовым к такому весьма неблагоприятному развитию ситуации.

– В Сараево прошли акции протеста, связанные с деятельностью высокого представителя ООН. Скажите, что конкретно вызвало возмущение горожан и кто является инициатором демонстрации?

– Речь идет о глубоких разногласиях и политических конфликтах между боснийской и хорватской политическими элитами. Суть конфликта заключается в конституционности конституции страны, в которой три народа имеют право участвовать в учреждениях в определенных квотах и процентах.

Из-за неясностей и юридических несоответствий необходимую квоту хорватских представителей в институтах Боснии и Герцеговины выбирают боснийцы, которых во много раз больше, чем хорватов. Особым случаем являются выборы члена Президиума Боснии и Герцеговины — мощная политическая позиция в продвижении и защите национальных интересов, за что представитель Хорватии Желько Комшич уже избирается боснийцами на три четырехлетних срока, лишая немногих хорватов возможности выбрать человека, который будет представлять их интересы в трехчленном, трехнациональном президиуме.

Немец Кристиан Шмидт намеревался изменить некоторые нормы Закона о выборах Боснии и Герцеговины и позволить хорватам выбирать своего представителя, но боснийцы предотвратили существенные изменения Закона о выборах.

Беседовал Владимир Басенков

Фото – Медиа центр Белград