«Часть оппозиции боится, что требования студентов будут приняты до конца, и поэтому они ищут переходное правительство, потому я — среди тех, кто убежден, но и большая часть общественности также убеждена, и студенты также в значительной степени убеждены, — что если бы стало известно, кто виновен в трагедии в Нови-Саде, аналогичные судебные и следственные действия должны были бы быть инициированы и для других событий. Кто знает, насколько политики оппозиции вовлечены в коррупционные дела». Главный редактор издания «Србин.инфо» Деян Петар Златанович рассказывает о хронологии и природе протестов, уже несколько месяцев сотрясающих Сербию. Эксклюзивное видение и обширная картина – специально для читателей портала «О Сербии по-русски».

Вот почему и оппозиция, и правительство пытаются всеми способами договориться между собой вне улицы и не очень благосклонно относятся к студенческим требованиям, потому что боятся, кто все может однажды попасть под удар закона. Студенты — это молодые люди, готовые к самопожертвованию, что является отличительной чертой молодежи. Они также просили меня, людей, и я знаю, что они также просили других совета о том, как начать свою деятельность, чтобы как можно больше войти в нацию.

Тот наезд авто на Соню Поньявич, которое я снимал на техническом факультете, очень расстроило публику. В остальном люди в Сербии очень чувствительны, когда дело касается молодых людей, поэтому нападение таким образом и наступление на девушку, которая стояла на тротуаре, вызвали огромное, огромное недовольство людей.

Да, я забыл о большом недовольстве инфляцией. Инфляция в евро, которая растет быстрее, чем заработная плата. Поэтому, когда они увидели настойчивость и способность студентов упорствовать в своей борьбе, если они до сих пор даже задумывались о том, стоит ли оказывать поддержку, многие оказали поддержку студентам. Потому что у них были качества, которые они требовали от оппозиции, а у оппозиции их не было. Настойчивость, дисциплина, самоотверженность и ясность в целях. Это все студенческое движение принесло.

Студенты попросили совета: как же как можно скорее стать публичными?

Я лично говорил им, например, что мы, так как тогда (во время студенческих протестов 1996/97 – прим. авт.) не было социальных сетей и интернета, мы ходили маршами в самих местах, а не между местами, часто, чтобы таким образом познакомиться с другими частями города, посмотреть, что происходит; и я узнал, что, например, от Срджана Миливоевича (председатель Демократической партии, депутат парламента Сербии – прим. ред.) они слышали, что во время свержения Милошевича марши по Сербии внесли большой вклад – тогда это было организовано сопротивлением – чтобы люди узнали, что происходит в связи с коррупцией Слободана Милошевича.

Я полагаю, я не могу на 100% утверждать, что эти советы были похожи. Когда меня спросили некоторые студенты, они были из юридической школы. Я не знаю, какие студенты спрашивали Срджана, один профессор сказал мне то же самое с юридического факультета, что слышал, что Срджан так советовал студентам. Они спрашивали, значит, и других, и получали подобные советы от большего числа из нас. Сами студенты искали методы, чтобы как можно больше проникнуть в народ, добраться до людей.

Здесь снова на первый план вышло то, что восхищало людей – их самопожертвование, их готовность жертвовать, ходить по сто километров в самый сильный холод и с потрескавшимися ранами; их превосходная дисциплина, организованность и настойчивость – все, что не характеризует эту власть. Во-вторых, студенты не раз, когда они могли поставить себя под контроль западных СМИ и западных НПО, решительно отвергали это через Пленум.

Еще раз повторяю: сено присутствовало все время – имя ему недовольство. Люди все время знали, чего хотят, но им мешали это делать. Предыдущие протесты, как 7 июля 2020 года, который был намного более жестоким, с прямым столкновением с полицией, не имел баз, не имел институтов, не имел места, где могли бы собраться протестующие.

Само владение университетом дало студентам возможность иметь базу 24 часа и что то, что было преимуществом режима, который имел дело с оппозицией и остальным народом 24 часа в сутки, теперь студенты получили: они могли иметь дело с режимом 24 часа в сутки без проблем.

Во-первых, я говорю, что эти студенты в государственных университетах не готовы быть лидерами. Это дети, я их знаю и узнаю, некоторые из них мои ученики, потому что я преподавал 15 лет назад в средней школе, и трое, четверо из них в разных колледжах находятся в руководстве. И я помню из своих школьных дней, когда я учил их — это были действительно отличные дети, которые были трудолюбивыми, и которые не были склонны к недисциплинированности, агрессии и всему остальному.

Это мой опыт, я не говорю, что он общий. Группа людей 7 июля была в большинстве из фанатов, людей, которые были ветеранами войны, людей, которые были спортивными типами, участвовавшими в протестах. На этот раз это люди, которые, тем не менее, происходят из интеллектуальной сферы. Им не присуща агрессия, им больше свойственно это пассивное сопротивление.

Во-вторых, что Александру Вучичу удалось лучше всего в своей политической карьере, так это не столько укрепить свою организацию, сколько ослабить своих противников. Таким образом, у вас не было ни сильной политической организации, ни сильной идеологии, как, например, Радикальная партия 1990-х годов или Демократическая партия, которая могла бы влиять на студентов или ставить их под свой контроль. Потому что политические, оппозиционные партии чаще всего представляют собой группу людей вокруг одного лидера, чья организация составляет 20%, максимум 30% территории Сербии с не очень узнаваемой идеологией.

Из-за таких вещей студенческий протест тоже не является насильственным. Но, поскольку он молод, он состоит из молодых людей, полных энергии, они склонны к этим действиям, которые ищут избыток адреналина, и это хорошо работает через эти марши на данный момент…

Начало: Часть 1, Часть 2, Часть 3.

Продолжение следует