Но… знаешь что? Им позволено иметь трех жен! А это ведь преступление.
— Еще бы не преступление, когда вот он я, а у меня ни одной! — поддержал Шнобби.
— И жратва у них странная. Карри и прочая дрянь.
Шнобби поразмышлял над услышанным.
— Такая же, как… как у нас, когда мы дежурим по ночам.
— Н-н-ну, это да-а-а… но они ее готовят неправильно…
— Ты про тот ушной воск с горохом и смуродиной, что готовила твоя мать?
— Во-во! Можно час проковыряться в клатчском карри и не найти ни КУСОЧКА брюквы.
— А я еще слышал, они едят овечьи глаза, — сообщил Шнобби, гастрагном международного класса.
Отношения балканцев мусульманского вероисповедания и христианского подчас характеризуются именно как в приведенном выше диалоге героев Терри Пратчетта. Когда Бродягу заносит в край эфенди вместо господ, различия он видит в первую очередь в отношении еды. Еще чуточку разнятся одежды, но девушки с покрытой головой бросаются в глаза гораздо реже, чем упоминания о халяльной курице. Так что в эту поездку в Нови Пазар о гастрономии и поговорим. Возьмем для того три основных примера. Распространенные по всей бывшей Югославии чевабджиницы, ресторан готовой еды и, наконец, посластичару.
Первое различие, которое бросается в глаза в новипазарских чивабдженицах, от православной Сербии — отсутствие пива. Вообще. Зайди в любую роштильню, пиво ты непременно найдёшь и в холодильнике, и на столах клиентов, и на кухне, чего уж там… Здесь же иная картинка. Чая, конечно, нет, и кафу, которую, пусть жители Нови Пазара и мусульмане, турской никто не зовёт. Короче, домачу кафу подают прямо за углом, рахат-лукум и всё как положено. А в чевабджинице гостей ожидают прохладительные без грамма алкоголя напитки.
Ну, что делать? Заказали кока-колу, да простит Всевышний, сели у маленького окошка с видом на горы и минарет. Не считая зрелища святынь и богомерзких напитков, на глаз всё как в обычном царстве жареного масла и витрин с гарнирами по всей Сербии. Такие же скатерти с клеёнкой, такие же простенькие столы и стулья, и даже запах один. Чисто, бедно и немного душно.
Но всё изменилось, когда вынесли еду. Даже раньше, чем отпробавши, журналист русский осознал разительное отличие. Оно бросалось в глаза непомерным количеством парящего ароматом и жаром хлеба, что нарезанное солнце на столе. Чевапи действительно оказались из телятины, иначе невозможно себе представить, как от говядины добиться такой нежности, и нет жирного налёта, что оставляет по себе баранина. О свинятине, разумеется, не может быть и речи. Гарнир нехитрый, ничем, как уже было сказано, не отличимый от Сербии православной: те же лук, свежий купус (капуста), кетчуп и майонез. Каймака в заведениях такого народного класса не предусмотрено.
Оформив покупку авто, убедился, что и правда, ислам накладывает особые требования на своих верников. Доселе Бродяга не встречал таких честных продавцов подержанных машин. Что есть, то есть, братья православные… Любопытно ещё, что в среде мусульман стариков-коммунистов намного больше. Все они так и ходят в пиджаках с партсобраний и строго следят за моралью молодёжи, не столько в области одежд женского полу, сколько поведения и манеры общения у мужчин.
Так, незаметно бредя по улице и с любопытством разглядывая пенсионеров на террасах кафан, журналист русский вдруг осознал, что заново нагулял аппетит. Или виной тому был запах, что доносился из ресторана готовой еды.
Вместо стариков здесь сидел довольно крупный мужчина и его товарищ с бородой. Заметив ли пышность растительности на лице Бродяги или просто интерес к яркому убранству фасада заведения, они немедленно окликнули корреспондента и стали настойчиво предлагать поесть с ними.
Это ещё один тип заведений, популярных в народе в качестве места для обеда. Как оно всегда бывает на линии, выбор имелся большой. Но присутствовало и так называемое “ело дана”. Сегодня им оказался “пилав с пилетиной”, он же “плов с курицей”. И здесь ваш покорный не знает, что можно сказать больше и лучше, чем: да-да, ребята, это настоящий рассыпчатый и нежный плов, как мы привыкли. Ну, экономичная его вариация, с учётом выбора мяса, и тем не менее.
Распрощался с попутчиками по кулинарному путешествию, один из которых оказался хозяином заведения. Тот самый крупный мужчина, он отказался от всякой оплаты наотрез:
– Послушай, эфенди, ты наш гость из столь далёкой страны, не обижай меня. Пусть это и, как ты выразился, моя работа. В первую очередь, я мусульманин, а быть мусульманином — значит среди прочего делиться и быть добрым домачином.
В дорогу журналиста русского пожелали снабдить пахлавой. А также дали совет, где отыскать самый лучший рахатлук.
Туда он и направился. Магазин сладостей восточных представлял собой киоск у дороги. Люди, которые бывали в Турции, знают, что рахат-лукум, который встречается там, похож на привычный нам кубированный по прилавкам супермаркетов и блюдцах в кафанах примерно нисколько! Речь о скрученном в рулет, обильно смазанный начинкой шоколадной, ореховой или фруктовой пасты — напоминании всякому исповеднику Ислама, что рай существует!
В Сербии можно по пальцам одной руки пересчитать места, где такой встречается. И, разумеется, одна из точек сбыта просто обязательно должна быть в Нови Пазаре.
Разнообразие форм и вкусов удовлетворит ценителя, каковым является супруга вашего покорного писаки. Но это так же и возможность сделать необычный подарок — сувенир, для тех, кто думает: а чтобы такого этакого отправить из Сербии на родину. Что ж, Сербия — это не только ракия и свиная колбаса, это ещё и совершенно другой, Восточный мир, она разнообразна и благодаря тому прекрасна.
Добрыня Балканыч