Провинция, в отличие от столицы, не охвачена духом праздничного чаянья. Им попросту нечего лучшего ждать. По мирным, привычно по сезону украшенным улицам, бодро хрустят снегом, если с погодой повезло, и шлёпают по лужам, если не очень, жители малых городов и сёл сербских. Без особых надежд на год грядущий, зато полные в нём неколебимой уверенности.
Уверенность — это вообще отличительная черта села. «Никогда так не ели, как под санкциями» — рассказывает один фермер, вспоминая 90-е и эмбарго Сербии… Во-первых, большая часть производства хозяйства никуда не вывозилась. Во-вторых, крестьяне — такой народ: они как чуют о невзгодах грядущих, так страхуются с запасом, трижды угрозу превышающим. Тогда-то в каждом дворе помимо казана для производства ракии, что было испокон веков, появились печи хлебные, а в домах — морозильные камеры, да такие, чтобы кабана уместить можно было, ну, или натовского (на)лётчика… Однако это черта не последних лет. Через свидетельства истории проследить можно, как «вукоебина» (прекрасное сербское слово, производное от диких животных и действий природного характера, подразумевающее отдалённый характер тех мест, где им предаются) сыта на зависть столице.
Одно из таких свидетельств — фотокарточка в знаменитом белградском ресторане: на ней изображён железнодорожный служащий со свиньёй на поводке, гуляющий по городу. Дело в том, что, в силу профессии, в поездах они имели возможность возить, что пожелают, бесплатно, вот и захватывали поросятину в живом виде на селе — где её в избытке, везя в город — где она на вес золота. Нечто подобное передаёт и сюжет в киноленте «Ко то тамо пева?» («Кто там поёт?»), когда накануне Второй Мировой водитель междугородного автобуса берёт в салон поросят, а в ответ на протест пассажиров заявляет: «Чего вы бунтуете? Мне с одной хрюшки больше выгоды, чем с вас всех!» Благополучие сербского села, однако, черта не только времен накануне катастроф, но и всякого года нового.
Забудьте всё, всё, что вы знали о соотношении уровня жизни провинции и столицы, когда речь идёт о Сербии! Нет, конечно, селяки любят петь песню про то, как все деньги в Београде… Но врут они, как сивый мерин! А ещё лучше сказать, как всякий хитрый крестьянин. Сербия — страна аграрная. И, может быть, в столице, как и крупнейших городах, есть экземпляры при власти или в криминальном секторе, что вертят миллионы и водят элитные спорткары. Но вам уже было рассказано, где те автосалоны, что продают такие машины… ага, совсем не в Белграде и даже не Новом Саде.
Где, между прочим, добрая половина жилого фонда, а то и выше, принадлежит селякам. Истинный житель столицы от рождения до смерти бездомный! Это практически прямая цитата Момо Капора, что ещё в прошлом веке писал:
«Настоящий белграджанин рождается бездомным. Каждое поколение начинает с нуля. И не наследует ничего, кроме болезней, да привычки спать после обеда.
То ли дело селяне, что приезжают в столицу, продав дом, скотину, трактор… и уже здесь на принятый в деревне начин, всей семьёй строят коттедж, где-то в пригороде. А всякий коттедж обязательно учитывает гараж, который в крайнем случае, можно будет переделать в квартиру, чтобы сдать настоящим белграджанам.»
Таким образом, типичный столичный житель — это вечный арендатор у тех селян, что с поля подымают и страну, и деньги. Открывают свои кинотеатры, сети магазинов, торговые центры. Но это опять же крупнейший сорт фермеров. Средний же, или просечный житель села, живёт не столь амбициозно. Но сильно богаче среднего же горожанина. У провинциалов и интерьеры новые, в то время как городские либо живут в неремонтируемых съёмных хатах, а даже если в своей, то дорожат атмосферой дедовой библиотеки, со смертью которого, на самом деле, вот уже два поколения, единственное, что смогли обновить — это диван в гостиной по акции. Телевизор у селян всегда в три раза больше городских, как и вся техника домашняя из разряда премиум-класса, о котором горожанин только сны видел. А тракторы вы их видели? То-то! Пока жители столицы хвастаются обилием общественного транспорта, селяк 5 машин поменял!
Вот так-то провинцию можно отличить от столицы. И в преддверии праздника, подводящего черту году прошедшему и намечающему на грядущий — это видно особенно хорошо.
Провинция, в отличие от столицы, не охвачена духом чаянья. Им попросту нечего лучшего ждать. Село и города малые, неразрывно с ним связанные, уже сейчас и сыто досыта, и одето, пусть не модно, зато комплектно, и согрето мыслью о благополучии. Недлинные улицы поблескивают иллюминацией и украшены в час предпраздничный. Ухоженные кафаны залиты светом и полны людом, на центральном углу дороги, что извилисто вьётся туда, куда все пути ведут. Балканский Рим — Београд.
Добрыня Балканыч