Такова наша природа и общество, как поёт группа Elemenatal «To je naša priroda i društvo».
Чем народу сербскому Вучич не мил...
Пока серьёзные обозреватели в статусе шеф-редакторском ушли в заслуженный отпуск, самое время высказаться по вопросу, который давно сбежал, как кафа с джезвы, из политической области в общественную, журналисту бесшабашному. Может, оно и кстати. Ибо хоть зовётся он русским, так как родина одна. И пафосу в том нет, потому что, не смотря на пожелания огромной волны мигрантов, хлынувшей в волнительные последние дни из России, невозможно отказаться от себя самого. Но в тоже самое время, маринуясь достаточно продолжительное время и каждый день в среде языка и менталитета нового народа, поневоле впитываешь его природу. В этом смысле можно выразить так: кровь меняется, в зависимости от режима питания и пития, но сердце, что её гоняет, остаётся прежним. Водку с гречкой заменяет ракия с кукурузной кашей, однако внутренним взором ты прежним образом видишь события, потому можешь этот вид передать на родном языке своих снов таким же читателям. Всё это длинное вступление, которое может показаться читателю далёким от вопроса, на самом деле имеет прямое отношение к полемике Балкан о любви к президенту Сербии, как станет видно далее.
Начать житейско-бытейский разбор, ибо, как в приведённой в начале метафоре – накипело, следует с того: а чего его, собственно, выбрали в президенты в апреле 2022-го? Автор этих слов и тогда уже продолжительное время жил в Сербии… Ха, да он тут, получается, с начала первого срока Вучича в 2017-м, только бы никому не пришло в голову искать тут связь, а то односельчане побьют по подозрению в сотрудничестве с аппаратом своего государства, что, в отличие от подозрений в шпионаже, не прощается. Да, убедительным голосистым большинством в и в городах и в сёлах, каким-то поразительным образом президента Александра очень дерзко называют Ацо (очень сильно уменьшительное от Александр, ближе всего к нашему «Сашок») и добавляют при этом в грубой форме предположение об ориентации не только политической. Настолько эта фраза народная, что даже её непосредственный фигурант лично не мог её не прокомментировать: «это фанаты Партизан про меня говорят, за то, что все знают, что моя команда – Црвена Звезда». Хотя, действительно, кричалка родилась на основе футбольных предпочтений Вучича, даже его соболельщики по клубу подхватывают вслед за заклятыми врагами. Можно сказать, что в нелюбви к себе Вучич сотворил неслыханное: объединил Гробарей и Делие, последний раз такое удавалось лишь во время войны. И за последние годы ситуация в отношении к личности руководителя страны не менялась. Он с первых дней своих был тем, кого можно было в голос ругать в любом месте Сербии, в любом обществе, которое делится не только по футбольным предпочтениям.
И в таком же не аналитическом обзоре, посвящённом выборам в парламент, редакция позволила исследователю градусов алкогольных высказаться о политических: и за президента, и за его партию голосуют именно потому, что противному соседу он не мил, возможно, больше. То есть прямо как выборная кривая: партия власти чуть сильнее всех остальных вместе взятых, настолько чуть, насколько нелюбовь к одному имени чуть слабее желания насолить оппоненту, в надежде, что его нелюбовь больше, крепче и убедительнее. Что всегда удаётся, ибо о своём недовольстве люди всегда высказываются охотнее. Противников же в споре и у Балкан в целом, и у Сербии в частности всегда хватает. Знаете, какую шутливую характеристику среди народов Югославии имеет её самая многочисленная часть? Один серб – это культурно выраженное и взвешенное мнение, два серба – свара. Таким образом, лидер Сербии — это не кто-то во всех смыслах положительный, образ всего лучшего в поколении, напичканный регалиями, как оно принято в скучных политических системах, нет. Это общепризнанный, заранее избранный, как объект насмешек и обвинений во всём, что не получилось, простите, козёл отпущения. Между прочим, отличная позиция, на которой можно строить политическую карьеру не только долгую, даже дольше, чем авторитарными инструментами типа запугивания, слежки и насилия, так ещё и конструктивную.
Подобный руководитель, совершенно не беспокоясь о своём рейтинге, чем должен заниматься даже тиран (и тирании, как мы знаем, падают) может полностью посвятить себя тому, чем действительно должен заниматься – на пути к какой-то совершенно неважной цели объединять и слаживать разнородные группы, составляющие население страны.
Количество разрозненных групп в Сербии столь же велико, сколько число причин этой разрозненности. То есть практически неисчисляемо и регулярно пополняемо. Качество, свойственное всем странам СФЮР, но выделенное другими Республиками у Сербии. Теперь представьте, что из распавшейся Югославии вам довелось жить в составной её части, наиболее склонной к спору… при этом распадаться дальше категорически нельзя, но единственное, в чём вы всегда можете согласиться с остальными жильцами этой во всех смыслах прекрасной коммунальной квартиры с высокими лепными потолками и прочим, что было сделано во времена единства, что нынешнее руководство – п… За кого вы станете тайком голосовать?
При этом вполне возможно, что герои истории сербской в своё то время соотечественниками были любимы так же. А уже время и оставленное ими наследие создало образ кумира поколения. Скорее всего так и было с Карагеоргием или его потомком Петром. Во всяком случае, история не сохранила свидетельств их попыток понравиться народу своему, деятельность их всегда имела агрессивный характер в отношении общего врага. Пытаясь во время набора этого текста припомнить хоть одного сербского лидера, который бы достиг почитания иным способом, чем карая неприятеля, автор дошёл до имени Святого Саввы, который от престола отказался в пользу монашества и тем снискал народную любовь, что был личностью светлой и доброй, да, но и не руководил государственной машиной. А вот из недавней истории на ум приходят Джинджич и Александр Обренович, все такие демократические, жаждущие народной любви. Жажда, которую сербы не прощают. Не любят они подлиз, у которых рука на сердце, слеза на глазу. Сербские отношения и в жизни так строятся: ты лучше оттаскай соседа, что пришёл просить сарай поправить, на матах, но помоги, чем он окончательно завалится в твоих изъяснениях о готовности на услугу. Причём даже если забор и во втором случае будет ровнёхонько стоять, владелец его будет с ненавистью смотреть на строение: да на кой мне этот сарай, когда сосед педер!? Надеюсь, что сербское выражение по-русски понятное, но всё же русская печать пропустит. Конечно, суровый норов балканский всех, кто слишком любезный – наделяет таким определением.
Точно так же относились к тёзке нынешнего президента 100 лет тому назад:
…его в Белграде напредняки ухапшили… Почему не жить нам спокойно? Все это проклятые Обреновичи… неужели мать-Россия за нас, сербов, не вступится? Пусть он сгорит, этот проклятущий конак с королями вместе!
Такие слова вложил в уста старика серба со страниц своего романа Валентин Пикуль. Но, разумеется, не на пустом месте случилось убийство короля Сербии Александра Обреновича во время Майского переворота 1903 года.
Какова ирония? Мало того, что ваша политика и внешняя: вы оба, стараясь усидеть на двух стульях, не удовлетворяете ни западных партнёров, ни чаяньям народным на близость с Россией, не отвечаете в должной мере.
И внутренне имеет идентичный характер и судьбу: тот так же строил дороги и мосты, чего никто не замечал. Зато особого внимания народного, притом недоброго, удостаивались члены семьи руководителя и его окружение.
И надо же было это окружение точно также назвать? Напредняки и Српска Напредна Странка. Серьёзно?.. Давайте на партии подробно остановимся, потому что именно в коррупции, имеющей облик партийности, и звучат в основном обвинения объективного характера. Хотя автор текста считает, что субъективная сторона народа сербского, описанная выше, играет заглавную роль. Но мнение, которое выражено здесь, — именно мнение, а не политически серьёзное исследование.
В общем, к словам и ниже и выше автор просит читателя относиться как к роману Пикуля: вымыслу, очень отдалённо основанному на реальных событиях, чисто ради интереса сюжета.
Как и герою Валентина Саввича, журналисту русскому регулярно жалуются на вокзалах старики, а ещё конобары и посидельцы в кафанах, продавщицы, таксисты, ну, конечно! И студенты, которых сейчас и без этого текста целый мир слышит и даже на нобелевскую премию номинирует. В общем, жалуются на власть все, кого только журналист русский знает и встречает. Кроме учителей, которым этика не позволяет. Коллег по перу, ибо их дело слушать мнения, а не высказать. И собственно чиновников, иначе было бы странно. Хотя нет-нет, да и кто-то из служащих, по недосмотру начальства оказавшийся не членом партии, проговорится о своей судьбе нелёгкой в крепкой и дружной партийной семье…
Это действительно до безобразия тривиально и пошло, но в общинах, МУПах и СУПах сербских категорически не хватает разнообразия ингредиентов, прибегая к метафоре, что напрашивается сокращением Секретариата Унутрашних Послова (Внутренних дел – это отделения полиции на местах). Недаром в первом случае «М» простой народ, зовущий себя и сегодня «рая», как при турках, расшифровывает не как Министерство, но как «Мафия У Плавом (в голубом)» по цвету формы. Как один, сотрудники и чиновники — члены партии ведущей.
Вина ли это создателя и лидера политической организации? Ответ на самом деле не так категоричен. Во-первых, Вучич и сам принимает отчаянные попытки дистанцироваться от партии, во-вторых, в кабинете министров представлен наглядный плюрализм. А вот в городах и весях, как мы знаем, до власти пробиваются часто «крепкие хозяйственники» с большими кошельками и кулаками, отличающиеся весьма скудным воображением, которое и диктует выбор партии президента и требование всех сотрудников к ней примкнуть.
На момент, когда данный материал готовился к печати (в случае с автором, не слишком дружным с запятыми, это означает вычитку корректора), этот самый автор поделился аналогией двух Александров с разницей в сто лет с сербским журналистом.
— Это твоё наблюдение? — в сердцах воскликнул коллега.
— Ну, да. Мне чудно, неужели вы об этом не думали?
— Нет… Забавное, конечно, совпадение, за указание на которое, тебя, конечно, по головке не погладят. Однако подумай вот о чём:
Почему бы не допустить, что он нам попросту надоел? Как предмет интерьера, как старый ковёр, побитая молью шляпа? Ведь так он и сам пришёл к власти, когда всем настолько осточертел Тадич, что выбрать были готовы кого угодно!
— Как бы этим кем угодно не оказался кто-то из прозападной оппозиции. А к тому всё идёт.
— Ну и что с того? Неужели вы, русы, думаете, что это как-то повлияет на наше отношение к вам? Да, эти революции затеял запад, да, всюду посадил своих наместников. И да, там везде у русских появились проблемы, но я уверен, что нигде в тех странах им никто и не говорил: да, это не поменяет нашей к вам любви!
Добрыня Балканыч