В Баньа Луке и окрестностях меня сопровождал Милан, я как-то уже говорила об этом. Он всегда был рядом, всегда готов помочь, много рассказывал об истории населенных пунктов и их достопримечательностях. Оказывается, даже обычное с виду дерево может быть интересно, ему намного больше 150 лет, оно помнит еще и Австро-Венгерскую империю, и Тысячелетний Рейх, и Социалистическую Югославию. Стоит оно у обочины узкой однополосной дороги на повороте, а потому со всех сторон обвешано светоотражающими знаками и лентами. Или прямая как стрела дорога, что очень нехарактерно для этих мест, вовсе и не дорога, а австро-венгерская же дамба, защищающая населенные пункты от разлива мелкой и с виду тихой реки. Это потом уже поверху проложили асфальтовую дорогу. Но бывает, что весной мутные потоки воды переливаются и через нее.
Или еще одна история, произошедшая на моих глазах. Мы с Миланом заехали в одно рыбхозяйство, чтобы поговорить с хозяином. Конечно, первый вопрос – где тот воевал. Слово за слово, выяснилось, что начинал войну он в подразделении Милана, Милан вспомнил его и брата, а потом хозяин был в Первой Биелинской бригаде «Пантери», где его брат и погиб. Больше всего удивляет то, что разговор происходил в 10 километрах от границы с Хорватией, то есть довольно далеко от того места, где встретились и начали воевать Милан и два брата.
Как-то за обедом в «ресторане, где делают самые лучшие чевапи в Баньа Луке», Милан рассказал и свою историю.
– Я родился и вырос в небольшой деревне около Баньа Луки, ходил в школу в город. Каждый день 7 километров туда и 7 обратно. Как все занимался спортом, бывало, хулиганили с мальчишками, много помогал родителям по хозяйству, в общем, была обычная мальчишеская жизнь. Женился, родились две дочери. Построил дом, мы держали небольшое кафе. Хорошо жили.
Милан замолчал ненадолго, смотря куда-то вдаль сквозь время.
– В 1989 или 1990 году нас 20 резервистов отправили на курсы по специальной подготовке и антитеррористической работе, там я впервые познакомился с русскими. У нас были преподаватели из России, тогда СССР. Помню одного офицера, его звали Алексей, он несколько лет служил в Афганистане и был очень хорошим специалистом. Может быть, именно его наука и помогла мне потом выжить. Из тех 20 человек курсантов сейчас в живых остались только двое. Кого-то забрала война, кого-то время.
Милан опять замолчал. Как он не походил в этот момент на того веселого и неунывающего шутника и балагура, которого я знала.
– Тогда уже все понимали, что что-то будет, что-то нехорошее, но никто не ожидал, что все обернется войной на выживание моего народа, что будет столько жертв и крови, столько грязи и предательства. Но если бы довелось все начать сначала, я сделал бы тот же выбор, я ни о чем не жалею. На ту войну я пошел, как патриот, чтобы защитить свою семью, свою страну от агрессии, сохранить свою Югославию. Когда началась война, моя семья жила в местечке с преимущественно хорватским и мусульманским населением, но тогда на это как-то не обращали внимание. Вот так и получилось, что моя семья оказалась среди враждебно настроенных бывших добрых соседей. Я пошел добровольцем в одно спецподразделение создававшейся Республики Сербской, ведь у меня были знания и навыки, полученные на курсах. Я оставил дом, семью и пошел на войну. Наш отряд действовал очень успешно, простые люди были очень нам благодарны.
Милан вздохнул и непроизвольно потер щеку.
– В 1992 году я был ранен первый раз. Пуля снайпера вошла мне в щеку и вышла под правой лопаткой, каким-то чудом не задев ни крупных сосудов, ни чего-то жизненно важного. Доктора в госпитале тогда очень удивлялись, называли это не иначе, как Божьей волей. Меня хотели отправить в военно-медицинскую академию в Белград, но я упросил военного хирурга доктора Костича оставить меня в Шумском госпитале. Пробыл я там пять дней, а на шестую ночь сбежал. Как раз началась операция «Коридор-92», я должен был быть с моим отрядом. В три часа ночи пришли двое моих бойцов, принесли одежду, помогли выбраться в окно, и добраться до моего старого дома. Там уже никто не жил, моя жена и дети стали беженцами, дом стоял пустой. Там мои бойцы закрепили повязки мне на спине и шее, помогли переодеться в военную форму. Но особенностью моего ранения было то, что рану нельзя было зашить, мне просто поставили дренаж, но чувствовал себя нормально, только на спине спать не мог. И вот в таком виде я и пошел в бой вместе со своим подразделением. Как я уже говорил, участвовали мы в операции «Коридор 92». Первые несколько дней я прятался от командира, чтобы он меня не видел и не отослал обратно в госпиталь. А потом уже стало поздно, шли бои.
Для справки. Операция «Коридор» или операция «Коридор 92» – совместная операция вооруженных сил Республики Сербской и Республики Сербская Краина по снятию блокады западной части РС и Баньа Луки. Весной 1992 года соединенным силам Хорватского Вече Обороны и Армии Республики Босния и Герцеговина удалось взять под контроль несколько населенных пунктов Республики Сербской (Модрича, Дервента, Босански Брод и другие), перерезать дороги и полностью остановить снабжение продуктами и медикаментами из Союзной Югославии западную часть РС. Наземные гуманитарные конвои не пропускали Отряды самообороны хорватов и мусульман, воздушное снабжение было невозможно из-за объявления над сербскими территориями бесполетной зоны и угроз сбивать все воздушные цели.
В западных областях Республики Сербской начался голод, а в больницах из-за отсутствия лекарств кратно возросла смертность пациентов. После смерти в роддомах Баньа Луки 12 новорожденных детей, было принято решение о проведении операции «Коридор» с целью восстановления контроля над сербскими территориями в районе Дервента – Босански Брод – Босански Шамац и деблокады транспортных путей.
Не будем подробно останавливаться на проведении этой операции, скажем только, что это была одна из самых успешных операций ВРС и ВРСК за всю войну. В этой операции, как нигде, проявлялись чудеса мужества и героизма обычными сербскими парнями, еще вчера сидевших за школьной партой или работавших на своей земле и никогда не помышлявших о карьере военного. Это все тема отдельного большого разговора.
Но мы отвлеклись от рассказа Милана.
– Вот так с перевязанной наспех спиной и торчащим дренажем я и пошел утром в бой вместе с моими парнями. Действовали мы очень успешно, все поставленные задачи командования выполнили, но я опять был ранен и опять попал на операционный стол. И опять я сбежал из госпиталя в свое подразделение. Всего же за войну я был ранен четыре раза.
В конце войны я уже командовал отрядом специального назначения МВД Республики Сербской. Наш отряд всегда был там, где было самое тяжелое и опасное положение, где враг вел ураганный огонь. Наш отряд состоял из молодых парней, прошедших спортивную подготовку. А еще я брал в отряд простых деревенских ребят, как оказалось, физически и психологически они лучше подготовлены, чем даже спортсмен хорошего уровня, но городской. Деревенские парни лучше приспособлены к выживанию в сложнейших условиях, они более выносливые и они реже погибали в первом бою. И все боевые задачи мы выполняли с наименьшими потерями.
В 1995 году, уже в самом конце войны мы получили задание в районе Мартина Брода – Двара, на границе с Хорватией. Не по своей вине мы оказались в глубоком тылу у противника. А после падения Республики Сербская Краина, мы стали буквально последней линией обороны для тысяч мирных жителей Республики Сербской. За нашими спинами было больше сотни тысяч беженцев из Краины. Хорватские вооруженные силы с удвоенной энергией принялись штурмовать наш последний рубеж обороны. А со стороны Бихача стали наступать мусульмане. Сербские войска под натиском объединенных усилий сил НАТО, регулярного войска хорватов и мусульман начали отступать, а на стороне мусульман против нас воевали и отряды фанатиков-моджахедов из арабских стран. Сербское войско было в очень незавидном положении.
Продолжение следует…
Елена Шахова, заместитель командира поискового объединения «Крутояр», член регионального совета Поискового движения России и Военно-исторического общества.