Что происходит, когда выборы перестают быть выражением воли народа, или как Сербия, доверив оценку легитимности избирательного процесса НКО, согласилась на прецедент, немыслимый в других европейских государствах?
Народная скупщина Республики Сербия 7 ноября 2025 года приняла закон, меняющий суть избирательного процесса. В государственный орган, ответственный за надзор за списками избирателей и проведением выборов, впервые в политической истории страны по требованию Европейского Союза вошли две неправительственные организации с теми же полномочиями, что и у остальных государственных членов. Другими словами, достоверность выборов теперь будет зависеть от решения структур гражданского общества, финансируемых иностранными игроками. Хотя эти изменения объясняются необходимостью «гармонизации с европейскими стандартами», речь идёт о прецеденте, неизвестном ни одной европейской стране.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО — ЗА НКО
Вновь созданная Комиссия по единому списку избирателей включает десять членов: пять — представители власти, три — оппозиция и два — от НКО. Распределение мест, хотя и навязанное обязательствами процесса евроинтеграции, кажется приемлемым с учётом участия всех сторон. В чём же проблема?
Дело в том, что для принятия решения требуется не менее 7 голосов из 10, но есть и дополнительное условие: среди этих 7 голосов минимум два должны быть от каждой группы. Иными словами, ни одно решение не может быть принято без поддержки неправительственного сектора.
В странах Евросоюза неправительственные организации имеют право наблюдать за выборами, публиковать отчеты с рекомендациями и указывать на нарушения. В Сербии всё иначе. Столкнувшись с условиями ЕС, Сербия согласилась, чтобы представители гражданского сектора, связанные с западными структурами, влияли на процесс, определяющий легитимность власти.
Этим законом Сербия не привела избирательную систему в соответствие с европейскими стандартами, а под давлением Брюсселя, на фоне глубокого общественного и политического кризиса, приняла новую, гибридную модель контроля.
НАДЗИРАЮЩИЕ С МИЛЛИОННЫМИ СУММАМИ НА СЧЕТАХ
Европейский союз совместно с ОБСЕ в 2022 году рекомендовал изменения в составе избирательной комиссии, включение независимых членов, а также законодательные гарантии равного доступа к СМИ и запрет на использование государственных ресурсов в ходе кампании. Однако в рекомендациях не был прописан способ финансирования «независимых наблюдателей».
CRTA и CeSID — две НКО, действующие в Сербии уже более двух десятилетий, — являются чем угодно, только не независимыми наблюдателями. Дело в том, что организации, желающие назначить своих представителей, могут это сделать лишь при условии, что как минимум три раза аккредитовались Республиканской избирательной комиссией в трех избирательных процессах. И хотя CRTA и CeSID фактически являются продолжением Брюсселя, только они две соответствуют условиям, прописанным в новом законе.
НКО CRTA действует на территории Сербии более двадцати лет. Её основательница, Вукосава Црнянски, начала карьеру в конце 1990-х в молодежном крыле партии «Гражданский союз Сербии», назвав его в своё время «НКО среди партий». Однако позже она ушла из формальной политики в сферу пропаганды, создав первую в Сербии структуру по проверке фактов.
Сначала была основана Либеральная сеть (LINET) — неправительственная организация, занимавшаяся свободой медиа, предотвращением языка вражды, выявлением случаев конфликта интересов, продвижением идеи отмены обязательной воинской службы и привлечением студентов университетов, которые, по её словам, в эпоху Милошевича были «островами свободы».
В 2008 году, вдохновившись моделями фактчекинга, использованными во время президентской кампании Джона Маккейна и Барака Обамы, команда Црнянски запустила собственную платформу «Истиномер» (аналог «Политифакта») и начала проверять факты во время выборов в Сербии.
Апогеем её деятельности стало преобразование LINET в Центр исследования, транспарентности и подотчетности (CRTA) в 2010 году.
ЦРТА оказалась в центре внимания общественности после того, как в помещение этой НКО, которая претендует на роль контролера и право решать о легитимности избирательного процесса, по распоряжению Высшего государственного прокурора Белграда вошла сербская полиция — в связи с наличием элементов уголовных преступлений «Злоупотребление служебным положением» и «Отмывание денег» согласно Уголовному кодексу.
Согласно доступным данным, бюджет ЦРТА за 2022 год составил около 2,8 миллиона евро. Основные доноры — Шведское агентство SIDA (признано в РФ нежелательным, работа в РФ запрещена), USAID, Фонд Rockefeller Brothers, посольства Великобритании, Нидерландов и Германии, а также ЕС.
Тот факт, что для ЦРТЫ, несмотря ни на что, «зимы не существует», демонстрирует и состояние её финального счета: эта НКО осталась с профицитом в более чем 140 тысяч евро. Речь идет об официальных данных, которые не включают дополнительные гранты, проекты и финансирование, находящиеся на стадии проверки.
Последние двенадцать месяцев ЦРТА активно участвовала в протестах, организуемых в основном представителями гражданского сектора, то есть НКО и прозападной оппозиции. Они официально поддержали блокировочную риторику и создание студенческого списка.
Вся эта общедоступная информация никак не позволяет считать ЦРТУ НКО, способной предложить независимого члена [избирательной комиссии].
ОБЪЕКТИВНОСТЬ, ПОДДЕРЖАННАЯ ИНОСТРАННЫМ ФИНАНСИРОВАНИЕМ
Основатель CESID, Марко Благоевич, хорошо известен сербской общественности еще со времен студенческих протестов 1996 и 1997 годов, а затем — как создатель CeSID.
Благојевич вовлечен в общественно-политическую деятельность с 1993 года. Во время студенческих протестов 1996 и 1997 годов он был членом Главного комитета и Юридического комитета Студенческого протеста. В следующем, 1997 году, он стал одним из основателей и пресс-секретарем первого Студенческого парламента Белградского университета. В том же году вместе с группой коллег и преподавателей он создает Центр за свободные выборы и демократию (CeSID) — первую местную организацию по наблюдению за выборами. А в 2005 году с группой единомышленников учреждает CeSID d.o.o. — одну из ведущих местных компаний по исследованию общественного мнения и аналитике.
Хотя Благоевич вместе с Джордже Вуковичем остаётся совладельцем организации, на пост исполнительного директора CeSID пришёл Боян Клачар. Единственное отличие от CRTA заключается в том, что члены CeSID и сама организация были сдержаннее в комментариях уличных событий, формально сохраняя видимость объективности. Однако в вопросах финансирования иностранными партнёрами и спонсорами разницы нет — CeSID поддерживается ещё большим числом международных доноров, чем CRTA.
Не стоит забывать, что именно ЦЕСИД стал первой организацией в Сербии, внедрившей систему параллельного подсчёта голосов. На основе его оценки победа была присуждена Воиславу Коштунице, хотя, как позже выяснилось, голоса — хоть и с небольшим отрывом — всё же принадлежали Слободану Милошевичу.
ОТ ДЕНЕГ К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
Европейский союз шаг за шагом, не нарушая ни одного формального правила, сумел объединить три отдельных структуры: рекомендации международных наблюдателей, финансовую поддержку НКО-сектору — и все это через обусловливание государства Сербии с помощью фондов, то есть прогресса в евроинтеграции. Сначала появился отчет ОБСЕ, который в технической форме указал, что избирательный список недостаточно прозрачен и что отсутствует независимый механизм контроля. Затем Европейский парламент в резолюции от февраля 2024 года превратил эти рекомендации в политическое условие. В конце концов, поправки к Закону о едином избирательном списке от ноября 2025 года превратили условие в институцию с четко определенным местом негосударственного сектора — не как наблюдателя, а как ключевой фигуры внутри самой системы.
Так мы приходим к тому, что Европейский союз не контролирует напрямую избирательный список, не может через свой гражданский сектор западных служб изменять или удалять его, зато он контролирует сам исход.
А именно, если список не обновляется, если комиссия не набирает кворум или если ЦРТА и CeSID (то есть обе НКО) не поставят свою подпись под отчетом, у ЕС появляется формальное основание заключить, что «рекомендации не выполнены», «демократия не улучшена» и что Сербия «не выполнила условия». Следующий шаг — замораживание главы переговоров, блокирование доступа к фондам и затягивание любого дальнейшего политического прогресса. Другими словами, если нет отчета комиссии, нет и ЕС — но не в смысле окончательного вступления, а в смысле денег и политической легитимности.
Суть в том, что государство формально остается владельцем избирательного процесса, но НКО становятся владельцами ключа. Их «да» или «нет» определяет, обладают ли выборы легитимностью. Это значит, что избирательный процесс больше не является суверенным решением институций, ни выражением воли народа, а лишь продуктом международно-неправительственного консенсуса. Одна их подпись становится весомее всех парламентских процедур, всех урн и всех списков.
НЕ КОНСТИТУЦИЯ, НЕ ЗАКОН, НЕ НАРОД
Под давлением Европейского союза и ради открытия кластеров Сербия в 2022 году приняла конституционные поправки. Судебная система, в которой профессиональные НПО финансировались теми же «партнерами» и тем самым объединялись под единым контролем, со временем полностью перешла в подчинение Брюсселю и другим западным центрам власти, став зависимой от иностранного влияния и независимой от собственного государства.
Благодаря конституционным изменениям, которые пришли как очередная «рекомендация» от ЕС в рамках «гармонизации», прокурорская и судебная системы за последние 12 месяцев довели Сербию до грани гражданской войны.
В судебной власти не прописано участие НПО, но основатели и члены их управляющих советов полностью захватили правосудие. Положить конец антигосударственному и, прежде всего, антиконституционному произволу этой взбунтовавшейся системы означало бы открыть ящик Пандоры. Однако и позволить ей действовать дальше может быть гибельным для государства.
Хотя здесь действует иная система, суть изменений в избирательном законе очень похожа. В новой модели институции теряют свою первичную функцию. Вместо того чтобы государство гарантировало регулярность выборов, теперь оно оказывается в положении, где должно доказывать, что эту регулярность одобрила структура, не являющаяся частью государства.
Решающее слово больше не принадлежит ни Конституции, ни закону, ни государственному органу. Хуже всего — не принадлежит оно и народу. Тот, кто ставит окончательную подпись, — это НПО. Если этой подписи не будет, у ЕС появится оправдание заявить, что «избирательные условия не выполнены», а это одновременно и дипломатический сигнал, и политическая санкция.
Такая конструкция создает ситуацию, в которой результаты выборов становятся второстепенными. Главный вопрос теперь не в том, кто победил, а в том, кто признал итоги. Победа проистекает не из воли граждан, а из воли неправительственного сектора. Происходит смещение центра тяжести с суверенитета на одобрение, с конституционных процедур на международный механизм верификации.
Государства не теряются за одну ночь и не падают из-за одного решения. Они рушатся постепенно — когда границы суверенитета незаметно размываются под предлогом «соответствия стандартам», когда институции соглашаются отказаться от части своих полномочий в пользу чего-то, что называется «партнерством». И лишь много позже, обычно когда уже слишком поздно, осознают, что променяли свою конституционную юрисдикцию на чужое одобрение.
Элиот Наш
