На нашем портале и телеграм-канале мы рассказывали об акциях протеста студентов в Нови Саде, требовавших увольнения преподавателя философского факультета Динко Грухонича, которого они обвиняли в «словах ненависти» и поддержке хорватских усташей времен Второй мировой.
Полагаем, что было бы, как минимум, нечестно и неэтично не дать высказаться и второй стороне конфликта — собственно самому Динко Грухоничу. Поэтому представляем вашему вниманию, хотя и с некоторым опозданием (мы его заметили через три месяца после публикации), его авторский текст, опубликованный в газете «Данас»:
Хотя у меня и возникает чувство, что я отвечаю на вопрос типа «Знает ли моя мама, что я наркоман», так как мне тяжело поверить, что даже близкие люди после 35 лет военной пропаганды все еще могут поверить в монтаж, созданный по директиве министра военной пропаганды Александра Вучича, из-за всех этих близких людей и благодаря солидарности коллег из «Данас» отвечу и на такой вопрос: Нет, я не «восхвалял» усташеского мясника Динко Шакича. Вся эта история вырвана из контекста.
Но, по порядку, сначала представлюсь.
Меня зовут Динко Грухонич. Я родился в Баня-Луке 15 сентября 1970 году в так называемом смешанном браке: мой отец был мужчиной. А мать — женщиной. Для любителей карабкаться по моему генеалогическому древу уточню — моего отца звали Ахмед, а мать — Надежда. Мою сестру зовут Златица, как внучку Тито.
Я — дитя братства и единства, моей единственной родиной была и осталась Югославия, а я — югослав, босниец и воеводинец. Я никогда не прекращал верить в братство и единство наших народов и народностей.
В родном городе я закончил школу. Потом в 1989 году отправился служить срочную службу в Югославской Народной армии, два с половиной месяца Травник, а затем загребский военный аэродром Плесо. Перед армией я влюбился на море в девушку из Сомбора, которая осталась единственной любовью моей жизни. У нас двое чудесных детей.
После армии я решил не ехать в Сараево, где уже поступил в университет, а приехать в 1990 году в Нови Сад, где до того не был ни разу в жизни. Но, мне было все равно, поехал бы и на Мадагаскар, если бы Сашка была там.
А потом начали убивать Югославию. Я не хотел идти на войну, так как там не было моих — партизан. Закончил философский факультет в Нови Саде. Во время войны отца не видел ни разу за четыре года. Из-за имени не решался поехать. Мать и сестра смогли спрятаться от тех тех, кто резал и сгонял в лагеря несербов и «нелояльных сербов» в Баня-Луке и Босанской краине. Отца заставляли выполнять обязательные работы — выкорчевывать деревья, грузить уголь… Тогда он уже был пенсионером. Соседи угрожали им. Солидарности было мало. Пережили настоящий ад. Как моя семья, так и все «смешанные».
Есть что-то в моем родном городе, какие-то подземные воды. Так как зло, которое было организовано в Баня-Луке и Босанской краине в последнее десятилетие XX-го века было организовано и во время Второй мировой войны. Тогда это были усташи. Семья моей матери жила тогда в Баня-Луке. Старшая тетка Душанка была в предвоенном Коммунистическом союзе молодежи и с первого дня «ушла в лес», в партизаны. Бабушка Савка осталась вдовой с тремя дочками, так как дед Йово умер в 1939 году. Это не помешало ей быть партизанской разведчицей в Баня-Луке. Усташи много раз ее избивали. Отправили ее, как и других уважаемых жителей Баня-Луки — сербов и антифашистов в лагерь Стара Градишка, входящий в комплекс концлагеря Ясеновац. Чудом выжила. В семье отца также были партизаны и руководители Антифашистского народного вече Народного освобождения Боснии и Герцеговины, как мой дед — дядя Осман Грухонич. В семье у нас были награжденный партизанскими орденами, генеральный секретарь Иосипа Броз Тито, югославские послы в Нью-Дели, Вашингтоне и Брюсселе…
Где-то двадцать лет назад мне придумали второе имя — Сабахудин. Его использовали разные экстремисты, включая и неонацистов. Я не имею ничего против Сабахудина — красивое имя. Но будем честны — они его придумали, чтобы этнически меня выделить и приучить к ненависти ко мне.
Много раз, во многих местах открыто и публично я рассказывал о том в честь кого мне дали имя. В честь писателя Динко Шимуновича, сказала она мне. Я потом шутил с ней, как же она могла назвать меня Динко, если они так пострадали от усташей в Баня-Луке во Второй Мировой, а один из начальников в лагере Ясеновац, как части по плану истребления евреев, сербов и цыган было Динко Шакич. «Мало тебе того, что ты Нада, как жена Шакича, так ты еще и мне дала его имя».
Что-то подобное я рассказал недавно у Рады Джурич на ТВ N1. Если кто-то пропустил программу — вот она. «Интересно», однако, что этого никто не реагировал на мое иронизирование над собой и эта моя шутка была сказана много раз до того. А тут они по одним им известным причинам нашли мое прошлогоднее выступление в Дубровнике, порезали его и смонтировали.
О чем была тогда моя шутка из Дубровника? Я рассказывал о новом издании книги «Точка над U» Виктора Иванчича, в которой говорится о Динко Шакиче, ревизии истории и критикуют усташество в Хорватии. Во-вторых, что важнее всего, я спортил с националистами, которые налепили на меня имя Сабахудин. Я и сказал, что им не надо было мучиться, так как меня и так зовут Динко, как Динко Шакича, о котором говорили перед этим…
Фото — Википедия