Текст священника Миладина Митровича с международной конференции «Распятие Православия в XXI веке: Духовные войны, экуменистическое наступление и глобальная политика», состоявшейся 4 декабря в Белграде.
Недавний визит папы Льва XIV в Турцию, приуроченный к 1700-летию Первого Вселенского Собора, вызвал широкие обсуждения в богословских и политических кругах. Хотя путешествие было представлено как послание мира и исторического единства, оно ставит серьезные вопросы о своих истинных целях и последствиях для Православия.
Во время встречи в Турции предстоятель Католической Церкви и Константинопольский патриарх выразили поддержку межконфессиональному диалогу и подписали совместную декларацию, в которой заявили о стремлении восстановить «полное общение» между своими Церквами. Особо они отметили, что продолжат работу над установлением общей даты празднования Пасхи для католиков и православных.
И если официальный Фанар торжественно встретил папу, представив его визит как шаг к примирению, многие православные верующие выражают обоснованную тревогу: за прекрасными словами о единстве скрываются исключительно геополитические цели. Они опасаются, что чрезмерный акцент на единство может обойти нерешенные богословские и канонические вопросы в отношениях с Римско-Католической Церковью. В этом свете заявления папы Льва XIV о необходимости «полного общения» воспринимаются как попытка ведения диалога на условиях Ватикана, а совместная молитва в Никее – как символический жест усиления примата Католической Церкви в процессе интеграции с православным миром.
С самого начала своей церковной карьеры патриарх Варфоломей был открытым сторонником экуменического диалога с католиками, поэтому идея единства с Римом никого не удивляет. Видимый импульс в экуменическом диалоге произошел в 2005 году, когда по личной инициативе Варфоломея возобновила работу Смешанная комиссия по православно-католическому диалогу. Константинопольский патриарх стремился через своих представителей в комиссии сблизить идеологические и политические позиции Константинополя и Рима, при этом объявляя догматические различия абсолютно несущественными.
История помнит случай, когда Константинопольская Патриархия подписала унию с Римской Церковью. Это произошло на Ферраро-Флорентийском соборе в середине XV века. Позже эту унию отвергли Поместные Православные Церкви, а затем и сам Константинополь. Поэтому нельзя исключать, что и сейчас Константинополь, руководствуясь собственными геополитическими интересами, всерьез намерен односторонне заключить какое-то соглашение или унию с Католической Церковью. Однако особую тревогу вызывает намерение навязать этот договор как обязательный и всем остальным Поместным Православным Церквам. Подтверждением такой тенденции служат все более громкие заявления Константинопольского патриарха о том, что «он обладает некими особыми полномочиями, о которых ранее не знали, что получил их от апостолов и потому не намерен ни с кем обсуждать их».
Поняв, что из-за своего самоуправства он все глубже погружается в изоляцию и отдаляется от Вселенского Православия, Варфоломей решился на отчаянный шаг – единство с Ватиканом. Ставя на кон идеалы православной веры, он задумал коварный план: во время встречи с папой Львом XIV по случаю 1700-летия Никейского Собора собрать под своим омофором предстоятелей древних Поместных Православных Церквей и в присутствии понтифика продемонстрировать свое абсолютное первенство в Православии. Его цель – предстать перед миром как верховный носитель власти на Востоке среди православных, подобно тому, как папа является абсолютным владыкой на Западе среди католиков.
Ситуация была более чем благоприятной — Варфоломей мечтал представить свой экуменический эксперимент как возрождение древней Пентархии патриархов, во главе которой он предстал бы во всей своей славе и величии. Однако вместо славы и величия вся затея Варфоломея обернулась полным провалом. Откликнулся на его призыв лишь малозначимый Александрийский патриарх Феодор II, который уже скомпрометировал себя, признав украинскую псевдорелигиозную секту. Иерусалимский и Антиохийский патриархи попросту отказались участвовать в провокации авантюриста из Константинополя.
Следует отдать должное папе Льву XIV, который полностью разглядел политические авантюры Варфоломея. Понтифик собственными глазами увидел, что Константинопольский патриарх не обладает никаким авторитетом и не способен носить титул «первого среди равных», а уж тем более говорить от имени поместных православных церквей. Варфоломей надеялся, что папа проигнорирует суть православного раскола и просто согласится с его предложением назначить дату совместного празднования Пасхи. Однако понтифик понял, что человеку, расколовшему Православную церковь, а затем призвавшему к единству с Католической церковью, нельзя доверять. В результате папа превратил торжественную декларацию Варфоломея от 29 ноября в Патриаршем дворце в Фанаре лишь в формальное заявление о намерении сотрудничать далее, чтобы найти способы совместного празднования Воскресения Христова, укрепления единства христианских церквей и призыва к миру.
Самовластие патриарха Варфоломея уже привело к трагическим событиям на Украине, когда он в одностороннем порядке, вопреки воле поместных церквей и без консультаций с ними, совершил неканонический акт, вызвавший раскол во всем православном мире. Время показывает, что раскол внутри мирового Православия будет углубляться по мере того, как Константинопольский патриарх будет чувствовать себя всё более изолированным. Вознося себя до высот особых прав и привилегий, которые он самочинно и безосновательно на себя возложил, Варфоломей всё больше скатывается на путь безвозвратной гибели для себя и своих немногочисленных сторонников. Константинопольский патриарх позиционирует себя как главу всей Православной церкви в отношениях с Римско-Католической церковью, что абсолютно неприемлемо, поскольку такое поведение не имеет основания ни в священных канонах, ни в православной традиции. Особенно теперь, после того, как евхаристическое единство между Русской Православной Церковью и Константинополем было нарушено антиканоническими действиями патриарха Варфоломея.
Напомним, что помимо Русской православной церкви, которая даже не поминает Варфоломея в своих диптихах, многие другие поместные православные церкви также не согласны с его политикой, ведь раскол на Украине к настоящему времени признали лишь четыре из 15 поместных православных церквей.
Из всего сказанного становится очевидно, что в диалоге с католиками Константинопольский патриарх пытался приложить все усилия, чтобы раздуть свой примат в Православной церкви, который является не более чем приматом чести, и превратить его в подобие папского авторитета, существующего в Римско-Католической церкви. Поэтому совершенно ясно, что фанариотская хитроумная политика диалога с католиками не только напрямую подрывает богословие соборности, традиционное для Православия, но и открыто трансформирует само устройство Церкви.
Нет никаких сомнений, что визит папы Льва на Фанар и в Никею, а также его встреча с патриархом Вартоломеем войдут в историю. Однако сама по себе историческая значимость не гарантирует правильности выбора. Православная Церковь должна мудро оценить озвученные послания и не поддаваться «энтузиазму объединения». Ибо истинное единство строится на Истине, а не на совместных фотографиях и дипломатических жестах. Важно всегда помнить, что отправная точка Католической Церкви в диалоге с православными никогда не менялась на протяжении многовековой истории их существования — Католическая Церковь считает православных схизматиками, которые могут вернуться в Церковь только через «общение с римской кафедрой».
Баня-Лука,
Информационная служба движения «Выбор наш»
05.12.2025
