Отказ Народной скупщины Сербии включить в повестку дня обсуждение Резолюции о геноциде в Независимом Государстве Хорватии (НГХ) для обычного серба выглядит как шаг, который, мягко говоря, антисербский — то, чего можно было бы ожидать от хорватской политической сцены, но не от институтов Сербии.
Стоит ли за этим решением просто антисербский рефлекс или нечто ещё более мрачное и глубокое?
Тот факт, что всего 13 депутатов поддержали рассмотрение документа, касающегося одного из самых жестоких преступлений против сербов, евреев, ромов и антифашистов в XX веке, указывает на то, что решения в парламенте принимаются не на основе государственных интересов, а исключительно в соответствии с партийной дисциплиной и иерархией.
Хотя речь идёт о вопросе исторического и национального значения, который уже поднимался и Народной скупщиной Республики Сербской, инициатива не получила поддержки большинства в Белграде — не потому что она спорная, а потому что исходила от оппозиции.
Парламент всё меньше функционирует как площадка для столкновения аргументов, а всё больше — как формальный механизм утверждения партийных решений.
Темы национального значения не должны быть заложниками политических расчётов — они должны быть приоритетом для любой власти. В момент, когда усташская идеология вновь набирает силу в Хорватии, Сербии необходимо единство и серьёзный ответ, а не укрывание за процедурами.
Особую тревогу вызывает тот факт, что огромное число депутатов просто не голосовало, что ясно указывает на отсутствие сигнала сверху, из партийного руководства, поддержать инициативу. Это вписывается в политику, которую власть проводит годами, — политику «сидения на двух стульях», которая, судя по всему, уже привела к потере доверия как в Сербии, так и в Республике Сербской.
В момент, когда количество нападений на сербов в Хорватии превышает 500 в год (в пять раз больше, чем в Косове и Метохии), отказ поддержать резолюцию посылает чёткий сигнал о приоритетах власти: продолжать осторожно следовать линии Брюсселя и не раздражать западных партнёров правдой о страданиях сербов.
Эту мысль подтверждает и заявление президента Вучича в интервью федеральным СМИ, где на прямой вопрос о том, было ли НГХ геноцидным образованием и совершался ли геноцид в Ясеноваце, он уклонился от чёткого ответа, использовав смягчённые формулировки.
Когда национальные интересы подавляются, а европейская интеграция ставится выше воли граждан, возникает опасная политическая практика, напоминающая другие примеры принуждения народа к непопулярным решениям — что мы уже видели в Украине.
Нельзя игнорировать и скандальное признание о продаже сербских боеприпасов, которые затем оказывались на фронтах против России, сопровождавшееся оправданием: «А на что-то же надо жить». Сербы не хотят жить за счёт крови своих братьев и политики, игнорирующей геноцид, совершённый против них в НГХ.
Отсутствие политической воли к обсуждению этих преступлений посылает опасный сигнал: жизненно важные национальные вопросы могут быть отодвинуты ради краткосрочных интересов.
Когда 166 депутатов не голосуют ни «за», ни «против», а просто воздерживаются — это не политическое безразличие, а чёткое следование партийному сигналу. В такой системе индивидуальное мнение становится избыточным, а институциональная ответственность уступает место централизованному принятию решений.
Если власти Сербии отказываются даже обсуждать вопрос национального значения лишь потому, что его подняла оппозиция, становится ясно: ключевые государственные решения принимаются не на основе национальных интересов, а исключительно по команде сверху.