Ситуацию, сложившуюся вокруг Нефтяной индустрии Сербии, санкции против которой поставили под угрозу не только энергетическую безопасность Сербии, но и российско-сербские отношения, изданию «О Сербии по — русски» прокомментировал депутат от политического объединения «Мы — сила народа» Александр Павич.

Ситуация вокруг NIS (Нефтяная индустрия Сербии) переросла в кризис, который фактически длится с последних дней администрации Байдена, и, к сожалению, есть серьёзные основания полагать, что власти Сербии вместе с занимавшим тогда должность посла Хиллом фактически повлияли на то, чтобы против NIS были введены санкции, чтобы оторвать компанию от Российской Федерации.

То, что нарушило эти планы, — победа Трампа и его желание улучшить отношения с Россией. Однако это американское решение осталось в силе, а Трамп до сих пор борется с рептилиями «глубинного государства». И Вучич поставил Сербию в очень плохую позицию: в отличие от Виктора Орбана или Милорада Додика, он слегка испортил отношения с Москвой, но не наладил хорошие отношения с новой администрацией в Белом доме.

В Белом доме знают, что из Белграда поступала финансовая поддержка кампании Камалы Харрис, так же как в 2016 году Вучич фактически поддерживал кампанию Хиллари Клинтон.

С другой стороны, он подпортил отношения с Москвой тем, что боеприпасы из Сербии оказывались на Украине — об этом публично заявили российские спецслужбы, что вызвало бурю в обществе, особенно после его заявлений о готовности поставить всю сербскую оборонную промышленность на службу нуждам ЕС в боеприпасах: «Пусть они делают что хотят». А мы хорошо знаем, что ЕС готовится к войне против России.

Как видим, Виктор Орбан получил исключение из американских санкций, но Орбан поддерживал Трампа в предвыборной кампании, в отличие от Вучича. Милорад Додик сумел добиться отмены американских санкций как для себя, так и для ещё 48 юридических и физических лиц — но Додик поддерживал Трампа в предвыборной кампании.

Таким образом, судьба NIS и Сербии связана, среди прочего, с крайне неудачными стратегическими решениями и идеологическими предпочтениями президента Сербии.

К сожалению, это так. Я считаю, что ситуация с NIS решается между Белым домом и Кремлем, и именно поэтому, к сожалению, президент Сербии нервничает – потому что он не включен в этот процесс, он больше не является тем партнером, которому доверяют, в отличие от Орбана.

Думаю, как бы ни сложилась ситуация с NIS, она будет решаться на этом уровне, и здесь задействованы гораздо более масштабные геополитические расчеты и договоренности. Это не связано исключительно с NIS и Сербией, а скорее с глобальным регулированием российско-американских отношений.

Так что даже конечный результат, каким бы он ни был, возможно, станет частью гораздо более широкой картины. То, что может спровоцировать серьезный кризис – если Вучич решит национализировать NIS без согласия или воли российской стороны.

Я как раз выступил в Народной скупщине против законопроекта о бюджете, предложенного правящей коалицией. Они выделили 1,4 миллиарда евро на национализацию NIS.

Я выступил против этого и был обвинен в том, что я «российский агент». На что я ответил, что достаточно понимать, в чем состоят национальные интересы Сербии, чтобы осознать: Россия – наш важнейший внешнеполитический союзник и партнер. Отказ от России губителен для сербских национальных интересов, и это понимает любой здравомыслящий человек в Сербии – для этого не нужно, чтобы Москва мне платила.

Это поймет любой обычный человек и без денег из Москвы. А те, кто планирует отъем NIS, очень хорошо… скажем так, получают компенсацию с Запада. Так что вполне возможно, что власти прибегнут к такому инструменту.

Они боятся это сделать, потому что знают, что реакция общества будет крайне негативной. Но очевидно, что они готовятся к такому сценарию. И если в ближайшие 50 дней, то есть примерно два месяца, не будет достигнуто соглашение по NIS, это может вынудить Вучича (или тех, кто на него давит) пойти на этот шаг. И единственная сторона, которая может его подтолкнуть к этому – это Запад, что спровоцирует серьезный кризис в российско-сербских отношениях.