18 февраля в македонском Охриде президент Сербии Александр Вучич и «премьер-министр» самопровозглашенного Косово Альбин Курти при посредничестве ЕС обсуждали детали соглашения об урегулировании отношений (де-факто, да и де-юре постепенно признающее Косово в качестве самостоятельного субъекта международного права). О юридических дилеммах, оставшихся после встречи, рассуждает профессор юридического факультета Крагуевацкого университета, известный сербский публицист Зоран Чворович. Внимание: это большой и сложный текст, переполненный юридическими речевыми оборотами и специальными терминами, но именно это можно назвать «базой» того, от чего сегодня отталкивается патриотическая сербская оппозиция в вопросах непринятия франко-немецкого соглашения и конкретно его «охридского эпизода».
Соглашение от 27 февраля и Охридское приложение будут истолкованы странами ЕС, не признавшими Косово (как и другие), как официальный отказ Сербии от Косова.
В Охриде после двенадцатичасовых переговоров по Приложению о выполнении Соглашения о нормализации отношений (текст которой был согласован сторонами переговоров 27 февраля)между Республикой Сербией и так называемой «Республикой Косово», Верховный представитель ЕС по внешней политике и безопасности Жозеп Борель заявил перед журналистами следующее: «Косово и Сербия договорились о реализации Приложения к Соглашению о нормализации отношений между ними, между Косово и Сербией. В рамках настоящего Приложения стороны полностью обязались соблюдать все статьи соглашения и выполнять все свои обязательства оперативно и добросовестно».
Незадолго до этого Вучич заявил в обращении к журналистам, что не будет вмешиваться в то, что скажет Борель в своем обращении к общественности. Ни в коем случае нельзя заключить из этих слов, что обращение Бореля к публике после встречи в Охриде не было согласовано с переговорщиками и что оно содержит какой-то особый взгляд Бореля на исход переговоров в Охриде.
Вместе с Лайчаком Борель выступил от имени Европейского Союза в Брюсселе 27 февраля и в Охриде 18 марта. А ЕС на основании Резолюции 64/298 Генеральной Ассамблеи ООН и с предварительного согласия Сербии имеет статус официального посредника в переговорах о нормализации отношений между Республикой Сербией и так называемой «Республикой Косово». «Медиация», по выражению известного сербского специалиста по международному публичному праву Б. Кривокапича, «носит характер совета и ни в коем случае не связывает позицию сторонам», и «медиатор не должен навязывать свою волю, так как это превратит посредничество во вмешательство во внутренние дела других стран». Если посредники случайно навязали содержание международного соглашения участникам переговоров, такой договор был бы абсолютно недействителен в соответствии с Венской конвенцией, если наличие прямого принуждения или угрозы принуждения в отношении участника переговоров или его страны со стороны посредника было доказано.
Заявление Вучича в Охриде, а также данные до и после встречи в Охриде, никоим образом не указывают на то, что он лично подвергался такому принуждению или угрозе принуждения. В Охриде он даже «поблагодарил европейских посредников за их справедливость», отметив, что между переговорщиками и посредниками состоялся «достойный и конструктивный разговор». Этими заявлениями Вучич не оставляет возможности некоторым будущим правителям Сербии оспорить Брюссельское соглашение и Охридское приложение как абсолютно недействительные из-за угрозы применения принуждения его как переговорщика. Некоторым будущим властям, которые несут национальную и государственную ответственность, остается только доказать, что Брюссельское соглашение и Охридское приложение являются абсолютно недействительными из-за угроз политического и экономического принуждения, которые ЕС и США направили Сербии во время заключения Соглашения и Приложения к нему.
Если судить по заявлениям Вучича, посредники от ЕС действовали полностью в рамках своего мандата. Из этого следует, что содержание охридского заявления Бореля для публики было предварительно согласовано со сторонами переговоров, как того требуют добрые дипломатические обычаи. В этой связи симптоматично, что в Охриде в заявлении для журналистов Вучич указал на ключевые юридические особенности Приложения о реализации Соглашения от 27 февраля, на которые через несколько минут укажет и Борель в своем выступлении на публике. Единственное, что Вучич сделал, так это высказался в куда более невнятной форме, с бесчисленными отступлениями, создающими для неспециалиста еще более размытое представление об интерпретируемом им предмете.
«Сделка» действительна?
Поздним вечером в Охриде Вучич первым делом публично подтвердил, что «мы достигли какой-то договоренности». Слово «соглашение» на сербском языке означает то же, что и контракт или договор. Договор заключается, когда стороны достигают согласия по существенным пунктам. В Охриде Вучич говорит «достигнуто соглашение», и тот факт, что в то же время тот же «договор» он оценивает как «какой-то», ни в коем случае не ставит под сомнение существование договора-соглашения и его действительность. И это согласие обязывает, особенно в международном праве, учитывать общую обязательность принципа «всякое соглашение является обязательным» (pacta sunt servanda). Использование слова «соглашение» вместо точных юридических технических терминов «контракт» или «договор», а также наречия «каким-то образом» в тот вечер запутало сербскую аудиторию, и никоим образом не было частью дипломатического мастерства президента Сербии.
В Охриде Вучич не только публично подтвердил, что стороны переговоров, Сербия и так называемое Косово, заключили соглашение-договор (Соглашение о нормализации + Приложение об имплементации), но также подтвердили, что в рамках Приложения об имплементации Соглашения от 27 февраля стороны договорились о том, каким образом это юридически обязывающее международное соглашение станет частью внутреннего правопорядка Республики Сербии и так называемой Республики Косово: «Эти несколько пунктов (имеется в виду Приложение об осуществлении Соглашения), о которых мы договорились (!), станут частью переговорных рамок для обеих сторон, поэтому , как для Белграда, так и для Приштины (!). И Совет Европы (имеется в виду Совет ЕС), как мы и ожидали (!), примет решение о включении его в переговорные рамки (в процессе евроинтеграции Сербии и так называемого Косово). Европейский совет, то есть ЕС, оценит, сколько было сделано из плана реализации. И если мы хотим упорно идти по европейскому пути и оставаться на европейском пути, наш прогресс будет оценен по тому, сколько и что мы сделали по вопросу реализации того, о чем я сказал вам сегодня вечером. В конце концов, это будет частью наших Рамок переговоров (рамки переговоров о присоединении Республики Сербии к Европейскому Союзу) после решения Европейского Совета (относится к Совету ЕС)».
Зная о международно-правовом обязательстве Приложения и Соглашения, на которое он дал согласие 18 марта от имени Сербии, Вучич публично представил в Охриде идею возможных дополнительных способов включения этого международного соглашения во внутреннее право Сербии, несмотря на его очевидную неконституционность: «С понедельника или вторника я буду готов принять представителей всех парламентских фракций, чтобы мы могли договориться о том, проходит ли через парламент этот правовой акт или нет».
Игры с подписью
По прибытии в Белград Вучич объяснил на пресс-конференции 19 марта, почему он не подписал Соглашение о нормализации отношений между Республикой Сербия и так называемым Республики Косово и Приложение о реализации этого соглашения. В то же время средства массовой информации в предыдущие дни при непрерывном пропагандистском нажиме все внимание общественности направили на подпись, как на предполагаемое ключевое доказательство принятия или непринятия международного договора.
Вучич объяснил неподписание Брюссельского соглашения о нормализации отношений и Охридского приложения о выполнении того же соглашения словами: «Я не подписал по нескольким причинам. Прежде всего, потому, что Республика Сербия является международно признанной страной. То, что они называют Республикой Косово, не является международно признанным государством. Я не хочу заключать международно-правовые соглашения с Республикой Косово». Интересно, что об этом аргументе Вучич вспомнил только сейчас, а не тогда, когда в 2015 году подписывал другие соглашения с так называемым Косово, ни когда Дачич в компании Вучича в качестве первого заместителя премьер-министра подписал Брюссельское соглашение в 2013 году.
Мнение государственных органов Республики Сербия о правовой природе Соглашения о нормализации отношений и Приложения о его реализации не имеет значения и как таковое не обязывает т.н. Республика Косово и ЕС. По словам М. Кречи, профессора международного публичного права и многолетнего судьи Международного Суда, «одностороннее толкование внутренними властями (государства, являющегося одной из договаривающихся сторон) не имеет обязательной силы с точки зрения международного права». В случае возникновения спора о том, является ли Соглашение о нормализации отношений между Сербией и так называемым ли Косово международным договором или нет, решит Международный суд (ст. 66 Венской конвенции). Международный Суд интерпретирует текст Брюссельского соглашения и Охридского приложения «в соответствии с обычным значением, придаваемым терминам договора в их контексте и в свете его объекта и цели» (статья 31 Венской конвенции о договорном праве). В то же время Суд обязан добросовестно толковать договор, исходя из принципа, что «всякое соглашение является обязательным» (pacta sunt servanda). Чтобы определить истинное намерение договаривающихся сторон, Суд примет во внимание все другие представления, связанные с оспариваемым договором, а также подготовительные действия, связанные с оспариваемым договором.
«Нормализация отношений»
Исходя из обычного значения этого слова, как того требует Венская конвенция, Международный Суд должен был бы заключить, что Сербия рассматривала другую договаривающуюся сторону как государство в Брюссельском соглашении от 27 февраля и Охридском приложении, поскольку выражения, использованные в статье 2 более чем ясно указывают на такое обращение. Соглашение от 27 февраля: „Обе стороны будут руководствоваться целями и принципами, изложенными в Уставе ООН, особенно теми, которые касаются суверенного равенства государств, уважения их независимости, самостоятельность и территориальной целостности, и право на самоопределение“. На то же намерение Сербии относиться к другой договаривающейся стороне как к государству указывает обычный смысл выражения из статьи 1 Соглашения от 27 февраля: «Стороны будут развивать нормальные, добрососедские отношения друг с другом на основе равных прав». В случае возникновения спора о правовой природе Соглашения и Приложения, на основании статьи 3 Соглашения Международный суд, безусловно, сделал бы вывод, что Сербия прямо признает так называемое Республика Косово обладает международно-правовой субъектностью, включающей в себя право заключения международных договоров (ius contrahendi ), как один из трех атрибутов внешнего государственного суверенитета, то есть независимости: «Стороны исходят из того, что ни одна из них не может представлять другую в международной сфере или действовать от ее имени. Сербия не будет возражать против членства Косово в какой-либо международной организации».
Для определения того, является ли Соглашение от 27 февраля и Приложение к нему международным соглашением, заключенным между двумя государствами, особое значение имеет характер предмета соглашения. Соглашение о нормализации отношений между Сербией и так называемой Республикой Косово и Приложение к нему регулируют публичные права и обязанности, заложенные в международных мирных договорах, на что указывает название Соглашения от 27 февраля, а также официальное название всего переговорного процесса — нормализация отношений. Следовательно, отношения, регулируемые настоящим Соглашением, относятся не к конституционной материи, а материи, которую государства как обладатели суверенных прав регулируют международными договорами, исходя из принципа суверенного равенства государств.
Оправдание Вучича за то, что он не подписал Соглашение от 27 февраля и Приложение о его реализации, чтобы избежать заключения международного договора с так называемой Республикой Косово, совершенно не имеет значения с точки зрения международного права и не влияет на юридическую природу настоящего Соглашения. А что касается внутреннего права Республики Сербии, то Вучич не может ссылаться на неподписание Соглашения и Приложения во избежание уголовной ответственности, поскольку, по словам профессора уголовного права Игоря Вуковича, ведение переговоров, содержание которых подразумевало бы отделение части территории Сербии, является наказуемым подготовительным действием к уголовному преступлению, связанному с угрозой территориальной целостности, упомянутой в статье 307 Уголовного кодекса Республики Сербия.
Согласие на договор
На пресс-конференции 19 марта в Белграде Вучич обосновал свое неподписание Брюссельского соглашения и Охридского приложения тем, что «в формальном и юридическом смысле будет трудно показать, что соглашение существует без подписи, без ясно выраженного согласия обеих сторон».
Однако подписание договора или даже его письменная форма не является условием действительности договора в международном праве. Согласно общеобязательному правилу, что «всякое соглашение имеет обязательную силу», даже устные соглашения имеют силу в международном праве (статья 3 Венской конвенции), и подписание письменного соглашения не является единственным способом выражения согласия государства на обязательность для него соглашение, потому что он может сделать это любым другим способом, о котором договорились договаривающиеся стороны. Начало выполнения договорных обязательств однозначно свидетельствует о том, что согласие на договор было дано.
В связи с этим сам Вучич на пресс-конференции в Белграде 19 марта указал на статью 7 Венской конвенции, согласно которой устные заявления главы государства, премьер-министра и министра иностранных дел являются обязательными для представляемого ими государства даже без специальных доверенностей. А Вучич и Курти несколько раз заявляли после Охрида, что выполнят все обязательства из Охридского приложения по реализации Соглашения от 27 февраля. Наиболее четко Вучич сделал это на пресс-конференции, которую он провел 21 марта в Белграде с министром иностранных дел Италии Антонио Таяни, заявив, что «для Сербии юридически обязательным является то, что она что-то подписывает или скрепляет печатью или устно соглашается с этим». То, что стороны переговоров дали свое согласие на Соглашение о нормализации отношений между Республикой Сербия и так называемой Республикой Косово и Приложением к нему о реализации и то, что оно, таким образом, стало обязательным, было подтверждено после Охрида посредниками, чье доверие Вучич никогда публично не подвергал сомнению: Борель, Лайчак и Эскобар.
«Красные линии» и Конституция
Некоторым покажется, что Вучич противоречит сам себе, когда 19 марта говорит -«я знаю, что мои заявления обязательны для государства, поэтому тщательно и дисциплинированно слежу за каждым словом, которое говорю», чтобы потом, 21 марта, он заявил, что Сербия считает также обязательными юридические соглашения, на которые она дала устное согласие. Получается, что Вучич, с одной стороны, клянется, что учитывает юридические последствия своих заявлений, а с другой стороны, подтверждает действительность устного согласия на заведомо неконституционное Соглашение о нормализации отношений от 27 февраля и Приложение о его реализации, в котором признаются так называемой Республикой Косово ключевые атрибуты государственности.
Когда вышеупомянутые утверждения анализируются с точки зрения Вучича, а не с точки зрения Конституции Республики Сербии, они перестают быть противоречивыми. А именно, Вучич поднял предел юридической и политической приемлемости соглашения и, следовательно, предел своей словесной самодисциплины намного выше норм Конституции Сербии. Так, на пресс-конференции 19 марта Вучич заявил: «После каждого саммита, встречи, в любом месте я однозначно говорю о красных линиях Сербии, которые в первую очередь касаются противодействия признания Косово независимым государством и прием Косово в ООН». Все, что ниже этих «красных линий» Вучича, которого также поддерживает самопровозглашенный лидер прозападной оппозиции Драган Джилас, приемлем для президента Сербии, даже если он неконституционен.
«Красные линии» Вучича-Джиласа не только не коррелируют с Конституцией Республики Сербия, но и с точки зрения членства в так называемом Косово в ООН даже не соответствует Уставу ООН. А именно, при приеме нового государства в ООН ключи держат в руках пять постоянных членов Совета Безопасности, так как без их согласия Генеральная Ассамблея ООН не может принять решение о членстве в ООН большинством в две трети (Статья 4.2 Устава).
Поэтому Сербия, когда речь идет о членстве так называемой Республики Косово в ООН не может повлиять на процессуальное условие, предусмотренное Уставом ООН. Однако, Вучич вместе с партнерами по коалиции в предыдущие десять лет не жалея сил помогал албанским сепаратистам выполнить второе материальное условие, требуемое Уставом для нового члена ООН. Согласно статье 4. 1. Устава ООН заявителем может быть только государство, что, по словам М. Кречи, «с точки зрения общего международного права подразумевает, что оно является суверенным и независимым государством». В связи с этим Дачич и Вучич, заключив Брюссельское соглашение, самоустранились от суверенитета Республики Сербии над Косово и Метохией, воплощенного, прежде всего, в правоохранительных органах — судах и полиции, тем самым позволив так называемой Республике Косово приобрести эффективный суверенитет над всей территорией края Косово, что необходимо для того, чтобы оно считалось государством. Если, по словам Ганса Кельзена, «эффективность есть условие, а не причина действительности нормы», у процесса нормализации отношений между Сербией и так называемым Косово до сих пор была только одна цель — сделать правопорядок Сербии в Косово и Метохии неэффективным, а со стороны так называемого Косово, наоборот, эффективным. Таким образом, так называемое Косово ближе всего к членству в ООН.
В новом Соглашении о нормализации отношений Республика Сербия прямо признает так называемую Республика Косово обладателем всех атрибутов, делающими ее государством, и поэтому Соглашение такого содержания может служить для приштинских властей венцом доказательства того, что «Косово» выполняет необходимое материальное условие для членства в ООН – это то, что она является государством. В то же время признание ключевых атрибутов так называемой государственности Республики Косово Сербией будет иметь особое значение в получении так называемым Косово членства в международных организациях, в том числе в ООН, поскольку, согласно общепринятому положению международно-правовой доктрины, «признание государства, интересы которого находятся под угрозой и могут пострадать в результате создания нового государства, имеет большее значение, чем признание государств, не заинтересованных в том же деле».
И здесь мы подходим ко второй «красной линии» Вучича-Джиласа, прямому признанию так называемого Косово Сербией в форме одностороннего торжественного заявления. Такое признание в настоящее время не является приоритетом для коллективного Запада, как протектора так называемой Республики Косово. Госсекретарь США Энтони Блинкен подтвердил 23 марта, о чем предупреждал подписавший эти строки в интервью от 7 февраля, что принятие Республикой Сербией нового Соглашения о нормализации отношений с «Косово» должно служить, прежде всего, тому, чтобы пять членов ЕС и четыре члена НАТО, не признавшие «Косово» изменили свою позицию. Это позволило бы так называемому Косово получить статус кандидата в члены ЕС и стать членом пакта НАТО, не ставя эти страны под угрозу собственных национальных интересов из-за проблем, которые они имеют с сепаратизмом на своей территории. Соглашение от 27 февраля, по которому Сербия признает территориальную целостность, суверенитет и международная субъектность «Косово» будут интерпретироваться этими и другими странами как официальный отказ (derelictio) Республики Сербии от Косово и Метохии.
Вопрос реализации
Из статьи 27 Венской конвенции ясно следует, что международный договор, независимо от того, заключен ли он в устной или письменной форме и принят по соглашению договаривающихся сторон, с точки зрения международного права остается в силе даже тогда, когда он явно противоречит материальные конституционные нормы одной из договаривающихся сторон ( здесь ).
Остается ответить на вопрос, с согласия Вучича 18. марта на Брюссельского соглашение от 27 февраля и Охридского приложение, эти двух, по словам выдающегося сербского конституционалиста Слободана Орловича, «бесспорно неконституционные акты» (овде), если действуют в правовом порядке Республики Сербия?
Для того чтобы международный договор стал неотъемлемой частью правопорядка Республики Сербии, он должен пройти процедуру ратификации в Национальной скупщины или, в случае договора, в отношении которого Правительство решает не подпадать под ратификации, он должен быть только официально опубликован. В обоих случаях Конституционный суд имеет право оценивать соответствие международного договора Конституции Сербии, поскольку Конституция имеет верховенство по отношению к ратифицированным международным договорам и всем другим общеправовым актам (статья 16 Конституции).
Здесь, однако, стоит напомнить о Брюссельском соглашении, которому Правительство Дачича-Вучича придало юридическую форму, приняв его, на что потом обратил внимание конституционалист Владан Петров, Заключением Правительства от 22 апреля 2013 года, имеющее характер общего правового акта. Возможно повторение такого способа инкорпорации в отечественный правопорядок, по словам Орловича, «заведомо» неконституционного Соглашения от 27 февраля и Приложения к нему по имплементации. Это была бы идеальная возможность для В. Петрова, который сегодня, в отличие от 2013 года, является заместителем председателя Конституционного суда Сербии, подтвердить профессиональную объективность и последовательность.
Текст Охридского приложения о реализации Соглашения от 27 февраля ясно показывает, что эти неконституционные акты будут включены в правовое поле Сербии через механизм присоединения Сербии к Европейскому союзу. Это придает Брюссельскому соглашению и Охридскому приложению характер трехстороннего международного соглашения. А именно, пункт 3 Охридского приложения гласит: «Стороны принимают к сведению, что Соглашение и Приложение по реализации станут неотъемлемой частью соответствующих процессов вступления Косово и Сербии в ЕС. Стороны отмечают, что сразу после принятия Соглашения и настоящего Приложения посредник ЕС начнет процесс изменения критериев Главы 35 (Повестке для переговоров о вступлении с Сербией в ЕС) для Сербии в связи с обязательствами вытекающими из Соглашения и настоящего Приложения. Повестка дня Косовской Специальной группы по нормализации в равной степени будет отражать новые обязательства Косово, вытекающие из Соглашения и настоящего Приложения». Сербия, так называемое Косово и ЕС договорились в Охриде о том, как имплементировать пункты Соглашения от 27 февраля в правовые системы Сербии и «Косово», было подтверждено, как указано в начале этого текста, самим Вучичем в обращении к журналистам в Охриде 18 марта.
Соответственно, в эти дни Совет ЕС сначала включит Брюссельское соглашение и Охридское приложение в измененную Общую позицию ЕС по Главе 35 Повестке для переговоров о вступлении с Сербией в ЕС, которая, кстати, касается нормализации отношений Сербии с так называемым Косово. И юридическое обязательство по нормализации отношений, которое должно привести к заключению всеобъемлющего юридически обязывающего соглашения между Сербией и «Косово» Сербия уже приняла, как указал профессор Слободан Самарджич, 21 января 2014 года, приняв Заключением Правительства, имеющее характер общего правового акта, Повестку для переговоров по вступлению Сербии в ЕС. Пункт 23 этого документа гласит: «Этот процесс обеспечит, чтобы обе стороны (Сербия и так называемая Республика Косово) могли продолжать свой европейский путь, избегая блокирования друг друга в этих усилиях, и должны постепенно, до окончания переговоров о присоединении с Сербией, чтобы привести к всеобъемлющей нормализации отношений между Сербией и Косово в форме юридически обязывающего соглашения с намерением, чтобы обе стороны могли в полной мере осуществлять свои права и выполнять свои обязательства». После того, как Брюссельское соглашение от 27 февраля и Приложение были включены Советом ЕС в измененную Общую позицию ЕС, участие Сербии в процессе нормализации отношений с «Косово» в рамках Главы 35 Повестке для переговоров о вступлении с Сербией в ЕС будет измеряться исключительно выполнением отдельных пунктов Соглашения от 27 февраля, что подтвердил Мирослав Лайчак.
Что ждет Сербию?
В отчете Европейской комиссии о ходе европейской интеграции так называемого Косово за 2022 год указывается на то, что необходимы «срочные обязательства» для достижения «всеобъемлющего, юридически обязывающего соглашения о нормализации отношений с Сербией». После согласия Вучича с Брюссельским соглашением от 27 февраля и Охридским приложением Лайчак указывает, что ЕС и США будут настаивать на завершении процесса нормализации отношений до конца года. Это подразумевает заключение всеобъемлющего юридически обязывающего соглашения, предусмотренного статьей 6 Соглашения от 27 февраля, к которому Сербия и «Косово» дали свое согласие в Охриде 18 марта.
Обязательства, которые Вучич взял на себя, согласившись с Брюссельским соглашением и Охридским приложением, не относятся, однако, только к Косово и Метохии, но в соответствии со статьей 5 Соглашения от 27 февраля они также касаются гармонизации внешней и оборонной политики Республики Сербии с аналогичными сферами политики ЕС. Поскольку статья 5 Соглашения от 27 февраля предусматривает, что обе стороны будут уважать ценности, указанные в статье 21 Лиссабонского договора о ЕС, и он регулирует общую внешнюю политику и политику безопасности ЕС. Это показывает, что согласие Вучича с Брюссельским соглашением от 27 февраля и Охридским приложением навсегда отдаляет Сербию не только от Косово и Метохии, но и от Российской Федерации и приближает ее к смертельным объятиям с «натовским убийцей». Следовательно, согласившись на Соглашение от 27 февраля, Вучич предоставил Западу дополнительный юридический аргумент (помимо Соглашения о стабилизации и ассоциации) требовать от Сербии гармонизации внешней политики, то есть введения санкций против Российской Федерация.
Первым и необходимым шагом в процессе отмены вредных правовых и политических последствий неконституционного Соглашения от 27 февраля и Приложения к нему является отстранение от должности президента Республики за нарушение Конституции (статья 118 Конституции), прежде всего путем массовых мирных протестов граждан как носителей суверенной власти. Отстранение Александра Вучича за нарушение Конституции дало бы Западу четкий сигнал о том, что политика экзистенциальной коллаборации в Сербии «прозвенела». Кроме того, как минимум 25 депутатов парламента от патриотических оппозиционных партий должны были бы в кратчайшие сроки на основании статьи 168, пункт 1 Конституции, представить в Конституционный суд предложение об оценке пункта 1 статьи 135 Соглашения о стабилизации и ассоциации Сербии с ЕС, который не рассматривает Косово и Метохию как неотъемлемую часть Республики Сербии и который до настоящего времени никогда не подвергался оценке Конституционным Судом.
Источник standard.rs