матарушка баня

Огонь, вода и камень

Все мы надеемся, что хотя бы следующим летом все в мире наладится, и будет как прежде и даже лучше. Снова можно будет путешествовать и наслаждаться жизнью без ограничений и дистанций. Куда же поехать, когда наконец появится возможность, спросите вы? Конечно же, в Сербию! На нашем портале продолжается еженедельная рубрика, посвященная курортам Сербии, сегодня прекрасная писательница и спец по Сербии Татьяна Рыбакова расскажет о возможностях увлекательного и полезного отдыха в Сербии.

– А ты хорошо ездишь по горам для женщины, – подбодрил меня Павле, когда я ойкнула на очередном повороте серпантина.

Отвечать мне было некогда: поворот был коварен. Вначале прижаться к правой обочине, как можно ближе, постаравшись забыть о том, что за нею – обрыв. Затем руль  быстро вывернуть до упора влево, чтобы не врезаться в хилые столбики, обозначающие , что за ними – тоже обрыв. Уф, вписалась. Это был третий поворот, и я уже почти не обращала внимания на то, что дорога давно утратила асфальт, была исчерчена глубокими бороздами стекавших во время недавних ливней потоков воды, а за ее краем виднелись верхушки мощных дубов, растущих далеко внизу. Я уже даже перестала жалеть, что согласилась на эту авантюру. А ведь все начиналось так безобидно…

– Приезжайте в Матарушку Баню, это вам недалеко, всего 40 километров. За полчаса доберетесь, – позвал меня на встречу Павле.

Огонь, вода и камень

Павле Тодорович, председатель общества сербско-русской дружбы города Кралево и энтузиаст местного краеведения, взял надо мной шефство, когда я приехала во Врнячку Баню.

– Врнячку вы посмотрите завтра, а сегодня обязательно надо посмотреть Матарушку Баню, Богутовачку Баню. Еще я покажу вам такие места, о которых туристы и не знают, – соблазнял меня Павле. Конечно, я согласилась.

Матарушка Баня стоит недалеко от Кралева прямо на магистрали, которая ведет вдоль реки Ибар. Вначале проезжаешь по землям знаменитого монастыря Жича – места коронации первого сербского короля, Стефана Первовенчанного, чей брат, Савва, провозглашенный святым, и принес Сербии православие. Затем на очередном повороте вдруг справа вырастает парк – и домики, и виллы, прячущиеся среди деревьев.

При ближайшем рассмотрении многие виллы оказались пустыми и заброшенными.

Огонь, вода и камень

– Это все принадлежит государству. После принятия закона о реституции особняки, возведенные до социализма, отдали наследникам их владельцев. А то, что строили при Тито, закрыли и собираются продать, – объясняет Павле. И мечтательно добавляет: – Хорошо бы, если все это купили русские инвесторы. Здесь 15 гектаров курортной земли с термальными источниками, отель на двести с лишним мест, вот еще отель, вон та купальня. А вот пиццерия – видите, как красиво? Еще недавно здесь места надо было заказывать заранее.

Здание пиццерии, отделанное темным деревом, и правда расположено удачно: прямо на высоком берегу Ибара, а открытая терраса и вовсе нависает над рекой, и кажется, будто плывет по реке. В реке стоит рыбак с удочкой. На другом берегу на зелени заливного луга пасется лошадь.

– Павле, так все здесь закрыто?

– Почему закрыто? Все открыто! Продаются только коммерческие объекты – решили, что государство не должно заниматься бизнесом. А курортная больница – она государственная, работает. А это вот, – Павле обводит руками и парк, со спрятавшейся в нем купальней, и многоэтажный отель, и даже захватывает кусочек реки. – Все это продается. Вместе с Богутовачкой Баней. Все вместе два миллиона евро. Или четыре, я уже не помню. А ведь Матарушка Баня когда-то считалась более перспективной, чем Карловы Вары! Но ее поздно построили, в 80-х. Не успели развить – война началась…

Мы все же идем к “специальной больнице по реабилитации” – так в Сербии называют санатории.

– А что лечат в Матарушкой Бане?

– Ревматизм лечат. Еще бесплодие лечат – здесь лучший курорт от бесплодия.

Мимо проходит женщина с явно обозначенным животом, толкая прогулочную коляску с весело гукающим карапузом. Я провожаю ее глазами и замечаю, что в парке беременных и молодых мамочек довольно много. То ли огромный парк с тенистыми дорожками хорош для прогулок с детьми, то ли вода Матарушской Бани и вправду способствует повышению рождаемости у местных жительниц. На скамеечках у санатория сидят отдыхающие. Посередине бьет фонтан – вода вырывается из абстрактной скульптуры, в которой я пытаюсь разглядеть то ли плод в чреве, то ли мениск колена. Рядом в кафе другие отдыхающие пьют кофе, и я машинально направляюсь туда. Я уже привыкла, что в Сербии принято останавливаться попить кофе чуть ли не в каждом встречающемся кафе. Но Павле решительно шагает дальше.

– Сейчас поедем в Богутовачку баню. А по дороге я тебе еще кое-что покажу. На моей машине поедем или на твоей?

– На моей, – машинально отвечаю я, не ожидая подвоха.

О том, что зря мы не поехали на машине Павле, я начинаю жалеть не сразу. Вначале я просто послушно сворачиваю с магистрали по указанию своего проводника. Дорога как дорога. Немного идет в гору – а что еще ждать от Шумадии? Этот край так назвали от сербского слова “шума” – лес. Лесов тут действительно много. Но все они – на невысоких горах и холмах, между которыми текут ручьи, речушки и реки. Главная из этих рек – Ибар. Эта река, начинающаяся в горах Черногории, только здесь, в Шумадии, тиха и неторопливо. Горный ее характер выдает только весеннее половодье – напитанная тающими в горах снегами и весенними ливнями, Ибар разливается широко и мощно.

Неладное я заподозрила только когда мы поднялись на добрую сотню метров, а то и более. Дорога становилась все круче, все уже, за правым краем машины лес ухнул вниз, и я все чаще тихо повизгивала от страха – ездить по горам я боюсь до сих пор.

– Все, еще немного и мы на месте, – подбодрил меня Павле, когда гравий сменился двумя колеями бетона. И правда – преодолев еще один крутой подъем, мы оказались на площадке. В конце ее среди дубов белела скульптура девушки. Справа обнаружились затейливо окованные деревянные ворота, а перед ними – вырезанный из толстенного дуба трон. Хороший такой, добротный, с навесом – любой средневековый король с удовольствием на нем бы посидел.

– Это для тех, кто доехал, – пошутила я.

– Что ты боишься, хорошо ездишь, а боишься. Нормальная дорога, тут люди зимой ездят, – укорил меня Павле.

– Павле, а зачем мы сюда приехали?

– Сейчас увидишь, – Павле сделал загадочное лицо и ввел меня в ворота.

Встретил меня огромный мраморный крест, на котором было высечено: “Так победим!” Рядом с крестом на высокой колонне вознесся легкомысленный амур. Я огляделась. Меня окружали скульптуры, скульптурки и скульпурища, выполненные в самой разной манере и из разных материалов.

– Павле, что это?

– Это? А, это сюда летом приезжает художественная колония. Рисуют, ваяют, что-то оставляю здесь. Да ты иди сюда посмотри!

Огонь, вода и камень

Я шагнула между амуром и крестом и замерла. Передо мной был обрыв. А за ним – как на ладони расплескалась Шумадия.

– Вон Кралево, там Крушевац, там Крагуевац. Вон твоя Врнячка Баня. Вон там – Матарушка Баня. Жича вон за тем холмом. А это гора Гоча, знаешь про фестиваль трубачей на Гоче? Я туда езжу, люблю играть на трубе, – Павле мне показывал рукой то вправо, то влево. А я молчала, не разбирая ничего, кроме невероятного вида, где оранжевые черепичные крыши городов смешивались с зеленью окружающих их гор, над которыми голубела невероятная синь – такое небо можно увидеть только с высоты…

– Ну что, стоило сюда приехать?

– Стоило, Павле! Стоило!

– Павле, а чье это все?

– Имение моего приятеля. Продал дом в городе, приехал сюда с женой двадцать лет назад. С тех пор потихоньку все это строит. Он и кузнец, и скульптор, и столяр. Еще у него вон там музей – собирает старину. Одного итальянца привез – тот как увидел экспозицию, даже испугался. Это, говорит, невозможно держать в частной коллекции. Сейчас не могу показать – хозяин болеет, все закрыто.

Мы медленно шли назад к воротам. Амур игриво дунул нам вслед в поднесенный ко рту рожок. Или это был ветер?

***

Миллионы лет назад здесь бушевали землетрясения и вулканы – так рождались горы Динарской горной гряды, отделившей территорию нынешней Сербии от Адриатики. На месте вулканов вырос горный массив Копаоник, богатый рудами и минералами. А по его периметру забили термальные источники – воды древнего моря, похороненные под миллионами тонн камня, продолжают подогреваться теплом Земли и пробиваются сквозь камень, обогащаясь по дороге полезными элементами. Огонь, вода и камень – вот что сформировало термальные источники Юго-Восточной и Западной Сербии.

– Все термальные источники юго-восточной части и нашего края расположены вокруг Копаоника, – рассказывает мне Павле историю происхождения местных бань. – А такие разные они потому, что проходят сквозь разные горные породы. Где-то насыщаются углекислым газом, где-то селеном, где-то радоном. Цинк, магний – все тут есть, на любую болезнь найдется источник! Здесь направо сворачивай.

Мы опять съезжаем с магистрали на дорогу, идущую в горы.

– Это дорога к Бане?

– Ненадолго заедем, я тебе покажу такое место, какого ты не видела.

– Павле, ты уже показывал, я страху натерпелась!

– Так разве плохо было?

– Нет, прекрасно, но…

– Вот видишь! Езжай спокойно, здесь дорога легче.

Дорога и правда легче. Тоже горная, тоже асфальт вскоре превращается в гравий, но нет таких крутых поворотов и обрывов. Вот только на ней столько развилок, что, в конце концов, я окончательно запутываюсь, где поворачивать. Павле садится за руль сам, и дело идет быстрее. Останавливаемся на небольшой площадке.

– Иди сюда! – манит меня Павле к обрыву.

Я подхожу с опаской.

– Павле, я высоты боюсь…

– Не бойся, смотри!

Передо мной, как на ладони – таинственная крепость Маглич.

Таинственная она потому, что точно неизвестно, кто из первых сербских королей ее построил. А еще потому, что в народе она зовется “Еринин град” – легенда гласит, что построена крепость Ериной (Ириной) Проклятой – женой деспота Джордже Бранковича, при котором Сербия пала под натиском Османской империи. Зато понятно, почему крепость была оставлена – она просто потеряла стратегическое значение. А стоит она хорошо: на 100-метровом утесе, омываемом с трех сторон рекой Ибар. Потому и увидеть крепость во всем ее великолепии практически невозможно – на единственной дороге к ней разрушен мост. А с места, куда мы приехали, крепость сияет под солнцем как драгоценность, и можно разглядеть все восемь башен.

– Видишь, не зря приехали. Только отсюда можно увидеть всю крепость. А теперь поехали в Богутовачку Баню, тут уже недалеко.

Наконец горная дорога не внушает мне страха – хоть и крута, и местами за обочиной обрыв, но все же хорошо асфальтирована. До курорта доезжаем быстро. Нас встречает тишина: только щебет птиц, шорох качающихся под ветром сосен да журчание воды. Вода непрерывно течет из крана “чесмы” – так называют обустроенный источник.

– Набери бутылку, выпьешь перед сном. Увидишь, как крепко будешь спать, – командует Павле. Я набираю чуть пахнущую серой воду.

– Эту воду только пьют?

– Нет, есть еще один источник, он ведет в купальню. Надо и пить, и купаться, тогда будет хороший эффект. Лечит все нервные болезни!

– Наверное, мне это надо – у меня, похоже, все болезни от нервов, – шучу я.

– Так можно пойти в купальню! – оживляется Павле.

С сожалением отказываюсь – я не взяла купальника. Но купальню нам все же показывают: два бассейна, мужской и женский. За соснами краснеет кирпичом многоэтажное здание, построенное в виде традиционного для горной Сербии треугольного дома, где крыша образует и стены.

Огонь, вода и камень

– Санаторий. Тоже государственный. Тоже закрыли и продают вместе с Матарушкой Баней. И вон те строения тоже. Сейчас здесь функционирует только купальня, а размещаются гости в частном секторе. А сколько здесь народу было! – с сожалением говорит Павле.

Частный сектор представлен добротными домами, на каждом из которых объявление о сдаче апартаментов и комнат. Людей немало, но многочисленные сосны создают ощущение пустынности.

– Раньше здесь, наверное, было шумно, – замечаю я.

– Нет, баня всегда была тихим курортом. Здесь же нервы лечат.

Возвращались мы притихшие – наверное, успокоению в Богутовачкой Бане помогает не только вода. Я даже не волновалась на поворотах горной дороги.

– А ты ездишь по горам хорошо даже для человека, – заметил Павле прощаясь.

По-сербски “человек” – это и человек, и мужчина. Павле, конечно, имел в виду второе, но мне больше импонировало первое значение. Оно звучало как-то даже гордо.

Перед сном я выпила набранную в бутылочку воду Богутовачкой Бани. Она оказалась довольно вкусной, а серный запах выветрился. Спала я крепко и встала бодрой и отдохнувшей.

Продолжение следует

Поделиться новостью